Уинстон Черчилль: Власть воображения

Сразу же после заседания Черчилль отправился в посольство Великобритании и телеграфировал Военному кабинету: «Положение самое что ни на есть тяжелое. […] Мы должны завтра же отправить запрошенные эскадрильи истребителей […], чтобы дать французской армии последний шанс вернуть былую отвагу и энергию. Это мое личное мнение. История осудит нас, если мы отклоним просьбу французов и это станет причиной их поражения». Телеграмма возымела действие, и в 23:30 из Лондона пришло подтверждение согласия. Черчилль решил лично сообщить приятную новость Полю Рейно, хотя была уже почти полночь. Председатель Совета был удивлен визитом британского премьера в столь неурочный час, но новость его обрадовала. Черчилль уговорил его вызвать Даладье, и Рейно выполнил просьбу после некоторых колебаний. Глубокой ночью Даладье, Бодуэн и Рейно заслушали величественную речь. Как вспоминал Бодуэн: «Черчилль, увенчанный облаком сигарного дыма, подобно вулкану, говорил коллегам со свойственной ему необыкновенной, бьющей через край энергией, что, даже если Франция будет повержена и захвачена, Великобритания продолжит борьбу в ожидании скорой и полной поддержки от США. “Мы уморим Германию голодом. Мы разрушим ее города. Мы сожжем ее посевы и леса!” До часа ночи он рисовал апокалиптические картины войны. Он уже видел, как из самого сердца Канады он будет вести воздушную войну над стертой бомбардировками с лица земли Англией и уже остывшими руинами Франции в решающей схватке Нового Света со Старым Светом, захваченным Германией. Он произвел очень сильное впечатление на Поля Рейно, заставил его поверить в себя. Он был героем борьбы до последнего».

Поль Рейно и в самом деле приободрился и на следующий день принял решительные меры: освободил Даладье от его обязанностей, лично возглавив Военное министерство, назначил маршала Анри Филиппа Петена вице-президентом Совета и, главное, заменил Гамелена на генерала Максима Вейгана. Могло ли все это остановить продвижение немцев? Разумеется, нет, ибо армия и генералы Франции принадлежали к ушедшей эпохе Первой мировой войны: под Ретелем, в Шарлеруа и Сент-Квентине немецкие танки сметали все на своем пути; французские танки пытались контратаковать, но, действуя в составе небольших подразделений и лишенные радиосвязи и воздушного прикрытия, они понесли тяжелые потери и скоро сгинули в пучине всеобщего отступления. На Сомме немецкие колонны вместо того, чтобы продолжить триумфальное шествие на юг, повернули на запад и уже угрожали Амьену и Аббевилю. На севере в результате немецкого прорыва союзнические войска оказались отрезанными, но приказ нанести удар в основание клина не был отдан своевременно, и хотя 19 мая генерал Гамелен приказал северным армиям пробиваться на юг, сменивший его на следующий день генерал Вейган отменил это распоряжение. Когда 21 мая уже сам Вейган отдал приказ атаковать противника, союзнический фронт неудержимо разваливался и командующий британским корпусом лорд Горт планировал отступать к Дюнкерку.

К Черчиллю в Лондон поступала самая противоречивая информация о разворачивавшихся боях, и он мог только делиться с Вейганом своими соображениями и рекомендовать генералу Джону Горту следовать директивам французского командования. Но лорд Горт не получал от французского командования никаких директив, а Вейгану было безразлично мнение Черчилля. Кроме того, поддерживать сообщение между французами и британцами было делом воистину мучительным, и Черчилль не переставал ругать «связь, которая не связывает». Он вернулся в Париж 22 мая и, одобрив план наступления, выразил обеспокоенность проволочками и задержками при его исполнении. К тому времени немцы уже подошли к Аббевилю и заняли Булонь, тогда как за Соммой топтались на месте двадцать французских дивизий, среди которых была и 4-я кирасирская генерала Шарля де Голля. Последняя получила, наконец, приказ атаковать основание немецкого клина южнее Аббевиля и перешла в наступление 26 мая, имея в своем распоряжении сто сорок танков и шесть батальонов пехоты. Дивизия смогла прорвать оборону противника, но достигнутый успех не удалось развить из-за отсутствия подкреплений и воздушного прикрытия.