Уинтерер. Зимний меч. Книга 1

Борис перевел взгляд на Роузнесс. Девочка, одетая в платье цвета слоновой кости с розовыми лентами на плечах, талии и подоле, сидела с напускной холодностью, изображая из себя двадцатилетнюю девушку, и только Камия догадывалась, что она не знает, чем заняться от скуки.

– Тебе вроде двенадцать, верно? Так и мне тоже. Кто из нас двоих младше?

Роузнесс решила, что может получиться веселая дискуссия. Она предположила, что Борис захочет стать ей старшим братом, и тогда заставила бы его сравнить месяцы, когда они родились. Окажись она младше, настояла бы на том, что, вообще-то, она живет тут с рождения. А если он скажет, что это не имеет теперь значения? Тогда можно ответить, что он приемный, а она – родная!

Но Борис кратко сказал:

– Делай, как тебе нравится. Если хочешь, чтобы я считал тебя старшей, пусть будет так.

– Э-э…

Роузнесс страшно любила строить планы из своих догадок, а затем смотреть, как все складывается одно за другим. Слуги и служанки, знавшие эту особенность юной госпожи, намеренно давали ей ответы в том порядке, в котором она ожидала, чтобы доставить ей удовольствие. Конечно, сама Роузнесс не догадывалась об этом. Сейчас ответ Бориса пришелся ей не по вкусу. Роузнесс слегка нахмурилась, затем разгладила лоб и решила продолжить по своему плану:

– Когда у тебя день рождения? У меня – восьмого апреля.

– Двенадцатого июля.

Ну и что это? План Роузнесс снова оказался бесполезным. Кемия, взглянув налицо юной госпожи, неслышно хихикнула. Там ясно отразилась мысль, что она хотела совсем не этого.

Роузнесс фыркнула и заговорила снова, не в силах сдержаться:

– В любом случае нет никакого толку говорить о днях рождения, не так ли? Мы ведь даже не настоящие брат и сестра. Главное, что мы…

В этот момент Борис, смотревший на красивые миндальные деревья из окна кареты, повернул голову и сказал:

– Хорошо, понял. Тогда считай меня старшим братом.

Лицо Роузнесс полностью изменилось. Она поняла, что только что натворила.

– Но…

– Пха-ха-ха-ха… – Кемия не смогла больше сдерживаться и расхохоталась.

Конечно, после этого ей пришлось вытерпеть бесчисленное количество щипков от юной госпожи. Граф Бельнор, ехавший вместе с рыцарями, услышал смех, доносившийся из кареты, и сказал секретарю:

– Похоже, дети хорошо ладят.

– Полагаю, что так.

– Вот и прекрасно.

Вместе с тем карета продолжала двигаться вперед и вскоре пересекла небольшой каменный мостик. На его перилах была выгравирована маргаритковая хризантема – эмблема рода Бельнор. Ручей после моста тек параллельно дороге. Листья, наполненные осенней водой до половины, кружась, следовали по течению. Волны, пропитанные солнечным светом, сверкали золотом. Свет танцевал не только в ручье, но и на толстых и гладких листьях махилов и длинных лавровых листьях. В окно проник запах леса.

– Идите первыми и объявите о нашем прибытии!

Как только Хью отдал приказ, два рыцаря побежали к замку.

Помимо кареты, запряженной четырьмя лошадьми, в которой ехала Роузнесс, остальные кареты, загруженные особыми продуктами и подарками из Травачеса, везли по две лошади. Когда они завернули за последний поворот, прямо перед ними возник замок Бельнор, одна из стен которого была покрыта плетьми глицинии.

На стенах цвета слоновой кости расположились четыре круглые башни, смотревшие на север, юг, восток и запад, с коническими темно-коричневыми крышами. Замок вмещал сто двадцать пять комнат, три больших зала с высокими потолками и конюшни, насчитывающие более двух сотен лошадей. За пределами столицы найти другой такой было трудно, и это подчеркивало богатство Белькруза, главного поставщика трюфелей, также называемых черным золотом.

Возможно, из-за того, что рыцари поспешили сообщить об их прибытии заранее, перед главными воротами выстроилось около дюжины слуг. Среди них была и хозяйка замка с двумя служанками. Граф спустился с лошади, а слуги открыли двери кареты.

Как только Роузнесс вышла из нее, она тут же бросилась к матери.

Борис, который спустился следом, еще не успел толком прочувствовать величие замка, как увидел знатную даму в узком платье и шали, накинутой на плечи. Она как раз говорила мужу:

– Кто этот ребенок?..

Когда граф ответил что-то тихим голосом, жена пристально посмотрела на Бориса. Ее взгляд был настолько пронзающим, что это даже смущало. К счастью, ему не пришлось терпеть неудобства от необходимости тут же ее приветствовать. Графиня стала ругать Роузнесс за то, что та все еще бегает в выходном платье. Похоже, юная госпожа и сама знала, что ее уловки с матерью не работают, поэтому тихо опустила голову.

Затем процессия вошла в замок.

* * *

Общаться с графиней Бельнор оказалось трудно, Борису это не показалось при первом взгляде на нее. У нее было худощавое телосложение, необычно узкая переносица, тонкие губы, твердый голос, и она почти не улыбалась. Чувствовалось, что слуги тоже ведут себя особенно осторожно перед ней. Единственным, в чем суетливая и жизнерадостная Роузнесс напоминала графиню, были ее яркие волосы лимонного цвета.