Уйти красиво. Удивительные похоронные обряды разных стран

Так все и шло: еще один небольшой американский городок, еще одно скорбящее общество вокруг погребального костра. За исключением очевидного «но»: погребальный костер в Крестоуне – единственный публичный крематорий в Америке и во всем западном мире. (Если не считать погребального костра в горном центре Шамбалы, буддистском месте для уединений в северном Колорадо.)

Кремации в Крестоуне не всегда предполагали такое смешение ритуалов. Когда-то, задолго до торжественных процессий на рассвете, диджериду и организованной раздачи можжевеловых веток, были только Стефания, Пауль и их портативный погребальный костер.

– Мы всегда были неотделимы от погребального костра, – как бы между прочим бросила Стефания Гейнс. Она говорила о себе как об увлеченной буддистке. – Я сильный Овен, – добавила она, – тройной Овен – в Солнце, Луне и асценденте.

В свои семьдесят два она носит короткий боб на седых волосах и с невероятным обаянием организует крестоунские погребальные костры.

Стефания и Пауль Клоппенберг, не менее замечательный человек с сильным голландским акцентом, позаботились о мобильности своего погребального костра. Они перевозили его с места на место, организуя кремации на частных территориях и уезжая прежде, чем власти могли остановить их. Всего они организовали семь таких кремаций.

– Мы просто приезжали и устанавливали костер в вашем дворе, – сказал Пауль.

Порта-Пайр был низкотехнологичной системой из шлакоблоков с решеткой поверх них. Решетка деформировалась и изгибалась от сильного жара во время каждой кремации.

– Нам приходилось проезжаться по ней грузовиком, чтобы она снова выпрямилась, – весело и без смущения рассказывала Стефания.

В 2006 году пара стала подыскивать постоянное место для погребального костра. Крестоун, расположенный в четырех часах пути от Денвера, показался им идеальным местом, классическим провинциальным городком с населением в сто тридцать семь человек (тысяча четыреста человек с окрестными деревнями). Это придавало Крестоуну либеральный налет и гарантировало особое преимущество невмешательства властей. Ни травка, ни бордели здесь не запрещены (не то чтобы они здесь были, но могли бы быть).

Городок привлекает разнообразных искателей духовности. Люди со всего мира, включая Далай-ламу, приезжают сюда медитировать. Рекламные листовки предлагают натуральную еду, инструкторов по цигун, преподавателей «теневой мудрости», курсы для детей «по пробуждению их природного гения», курсы североафриканских танцев и еще что-то под названием «Зачарованное святое лесное пространство». В Крестоуне живут хиппи и растаманы, но большинство жителей – серьезно практикующие буддисты, суфии и кармелитки. Сама Лаура много лет была последовательницей индийского философа Шри Ауробиндо.

Первая попытка Пауля и Стефании найти постоянное место для погребального костра разбилась о сопротивление владельцев домов с подветренной стороны («Курильщиков, между прочим», – прокомментировал Пауль), которые начали протестовать под лозунгом «только не на моем дворе». Стефания назвала их «грубиянами», которые не желали слышать, что никакой угрозы в виде лесных пожаров, неприятного запаха, отравления ртутью или летящего пепла нет. Курильщики написали жалобу в совет округа и в Агентство по охране окружающей среды.

Для борьбы с ними команда Порта-Пайр решила легализовать проект и основала некоммерческую организацию «Крестоунский проект „Завершение жизни“». Они подавали прошение за прошением, собрали четыреста подписей (почти треть жителей округи) и накопили толстую папку бумаг и исследований. Они даже навещали жителей Крестоуна, чтобы выслушать их возражения.

Вначале сопротивление было очень сильным. Один из противников назвал свою группу «Соседи сожгут соседей». Когда Пауль и Стефания в шутку предложили финансировать платформу на местном параде, одна семья заявила, что «ужасно непочтительно» украшать платформу языками пламени из папье-маше.

– Люди в городке боялись, что из-за погребального костра здесь будет слишком интенсивное дорожное движение, – рассказывала Стефания. – И учтите, что для Крестоуна шесть машин – это уже пробка.

– У них было очень много страхов, – объяснил Пауль. – «Как насчет загрязнения воздуха? Оно не спровоцирует болезни? У меня от мертвых мурашки». Нужно было много терпения, чтобы выслушивать их вопросы.

Пауль и Стефания не сдавались, несмотря на многочисленные юридические препятствия, потому что идея погребального костра была принята обществом. (Люди настолько заинтересовались кремацией на погребальном костре, что вызывали Пауля и Стефанию и просили установить шлакоблоки и решетку костра на своих подъездных дорожках.)

– Много ли людей предлагают услуги, которые находят отклик у других людей? – спросила Стефания. – Если что-то не находит отклика, забудьте об этом. Этот отклик подпитывал меня.