Уйти на Запад

Мы проехали мимо конной статуи Эндрю Джексона — от него, похоже, на Юге никуда не деться, свернули на оживленную торговую улицу, и остановились у дома, где жили родственники Оливии: дядя мистер Робинс, его жена и две дочери. Оливии родственники очень обрадовались, а меня сперва восприняли как транспортно-погрузочное дополнение к часам, но Оливия представила меня как телеграфного инженера прямиком из индейской глуши, и Робинсы, хотя и продолжали смотреть с сомнением на мои джинсы, все же простерли свое радушие и гостеприимство и на меня. Нас усадили на диван, напоили кофеем с пышками и расспросили, не было ли трудностей в дороге. Оливия заверила, что никаких дорожных происшествий не случилось. Я спросил, не поздно ли еще пойти в магазин, потому что миссис Робинс, при всем своем радушии и манерах, посматривала на меня так, будто я явился в оперу в одних плавках. Все-таки пора наконец перестать пугать дам и обзавестись пристойным костюмом. Мистер Робинс тут же высказал желание меня сопроводить, и мы степенно пересекли наискосок улицу и вошли в магазин мужского платья.

Новый Орлеан был занят северянами еще в 1862 году, а потому всякого рода политические протесты давно потеряли остроту, стоило только повесить парочку протестующих. Мужчины стали осторожнее, зато за дело взялись дамы: не будут же северяне вешать женщин! Они и не вешали. Бесчеловечный генерал Батлер, не долго думая, издал приказ, в котором женщины, оскорблявшие офицеров и солдат Союза, приравнивались к проституткам, и обращаться с ними разрешалось как с проститутками.

— Вы только подумайте, какая подлость! — воскликнул, рассказывая мне это, мистер Робинс и быстро огляделся, не расслышал ли кто чужой эти неосторожные слова.

Но наш разговор был услышан только хозяином магазинчика. Он смерил меня взглядом, задержавшись на джинсах, и спросил, что нам угодно.

— Я бы хотел купить костюм, — сказал я. — В смысле, мне надо все, чтобы выглядеть прилично, кроме нижнего белья. Не шикарное, я не собираюсь посещать балы. Просто такая одежда, чтобы на меня не оглядывались с подозрением, как на оборванца.

Хозяин магазинчика еще раз внимательно рассмотрел мои джинсы и решительно снял с вешалки несколько пар штанов. Вскоре выяснилось, что штаны и пиджак вовсе не обязательно иметь из одного материала (я, впрочем, примерно так и предполагал, насмотревшись людей на улицах), жилет можно не носить, но лучше все-таки носить, и все предлагаемые мне штаны требуют подтяжек. Причем это не эластичные подтяжки, знакомые мне по двадцать первому веку, а простые матерчатые помочи. Я со вздохом показал хозяину петли для ремня на джинсах; хозяин успокаивающе махнул рукой: пришьем, если что. И пришили.

В результате я обзавелся светло-серыми брюками в тонкую ненавязчивую полоску и однотонным сюртуком чуть темнее. Рубашку и шейный платок мне доставили из соседнего магазинчика. Тут же обнаружилось, что мне нужны запонки, но с этим я решил разобраться позже, а пока просто подкатал рукава рубашки, чтобы не высовывались из-под рукавов сюртука. Сапоги я оставил пока прежние, а в шляпную лавку мы заглянули по дороге обратно в дом Робинсов. Выяснилось, что цилиндр или котелок я надену на голову разве что под угрозой смертной казни. Мы перемерили все, что имелось в лавке, потом хозяин, явно стесняясь хорошо знакомого ему мистера Робинса, сообщил, что пару дней назад с Севера прислали шляпы нового фасона, на пробу. Он вынес образец и честно сообщил, что шляпа явно не стоит пяти долларов, которые за нее просят. Я примерил и сразу сказал, что беру. Не бог весть что, конечно, но сойдет. Ничего более похожего на классическую ковбойскую шляпу мне явно не найти. Потом я догадался заглянуть внутрь шляпы, чтобы прочитать имя изготовителя. Стетсон. Вот тебе и раз.

Часами и бриллиантами мы занялись на следующий день: налегке прошлись с мисс Оливией по улице до магазина фирмы «Льюис и сыновья» и попросили мистера Айзека Льюиса уделить нам время. Мистер Айзек, похоже, относился к сыновьям: ему было немного за тридцать, и его дети, если они у него были, вряд ли могли быть компаньонами. Нашему Фоксу этот мистер Льюис явно не приходился ни родственником, ни даже однофамильцем; Фокс честно унаследовал свою фамилию от валлийских предков, а вот предки мистера Айзека, скорее всего, были Леви, или Левенштейны, или, быть может, и вовсе Сегаловичи.

Мистер Айзек был в теме: последние партии бриллиантов были прикуплены бабушкой де Сен-Люк через его фирму. Кроме того, пару месяцев назад он прислал Оливии письмо, в котором высказывал желание выкупить часы, если у хозяйки появится намерение их продать. Какой-то британский коллекционер уже лет десять горел желанием приобрести эти часы в свою коллекцию. Так что, вопреки мнению скептиков, за часы удалось выручить двести пятьдесят долларов.