Уйти на Запад

— На самом деле, — объяснил я, — никаких кубиков на картинке вашей бабушки нет. На самом деле, рисунок выглядит скорее всего вот так, — я положил лист с «телеграммным» рисунком между страниц блокнота и на чистом листе провел по еле угадываемым квадратикам извивистую линию. — Но при передаче по телеграфу изображение поневоле искажается. Можно, конечно, достигнуть большего разрешения, если разбить рисунок на большее количество квадратов, но передача займет очень много времени, не говоря уже о том, что при передаче непременно появятся ошибки. Поэтому надо бы угадать по такой линии — что это такое. Наверняка, на этих линиях есть какие-нибудь детали, подробности…

— Подробности… — прошептала Оливия. — Я знаю, что это!

Она схватила меня за руку и потащила в кабинет маркиза.

— Вот!

Я посмотрел на остатки мозаичного дракона над камином. От головы, как я уже упомянул, ничего не осталось, да и хвост на присланном рисунке оказался длиннее, но в целом линия тела примерно совпадала, и лапы из тела дракона торчали примерно в тех же местах, где от линии отходили «веточки». И еще какие-то лохмы в разные стороны торчали, не то перья, не то бахрома, на «телеграфном» рисунке их явно не учитывали, зато они мешали опознать в мозаичном драконе присланную кривулю.

— Думаю, это оно, — признал я.

— И что? — растерянно спросила Оливия. — Как открыть тайник?

Привстав на цыпочки, я потрогал ладонями ячейки мозаики.

— Какого же роста была ваша бабушка?

— В кабинете была стремянка, — поняла мой вопрос Оливия и показала на высоченные, под потолок, книжные шкафы. Да, стремянка для таких шкафов была необходима. Однако сейчас ее не было. Я передвинул к камину более-менее сохранившееся кресло и встал на мягкое сиденье ногами. И что?

— Почему-то на рисунке две лапы с кружочками, — подсказала Оливия. — Хотя на самом деле они все почти одинаковые.

Я глянул сверху на помеченные кружками лапы и поставил одну ладонь на одну, а вторую — на вторую. Потом передвинул кончики пальцев, кроме больших, на длинные золотистые когти дракона. «Четыре клавиши здесь, четыре там», — мелькнуло в голове. И надавил на клавиши. Когти подались под моими пальцами, и внизу, где мозаичная стена соединялась с каминной полкой, выехал незаметный ранее мелкий, но широкий ящик. В ящике стояла скромно оформленная шкатулка из красного дерева, напоминающая по форме и размерам чемоданчик-дипломат.

— Оно?

Оливия медленно открыла шкатулку, подняла лежащую сверху тетрадку и показала камешки, насыпанные в углубления бархатного ложемента. Приподняв верхний вкладыш, Оливия открыла второй, где были разложены ожерелья, серьги и кольца. Уровнем ниже снова лежали камни россыпью, но более крупные.

— Ура! — шепотом сказал я.

8

Помнится, давным-давно, в первые часы попадания в этот век, валяясь с затуманенным сознанием на палубе «Султаны», я размышлял, нет ли на Миссисипи города Александрия, раз уж города Мемфис и Каир точно есть. И вот, нашлась Александрия! Правда, не на самой Миссисипи, а на ее притоке Ред-ривер, но до Миссисипи тут рукой подать.

Впрочем, вернусь немного назад, к череде тех событий, которые привели меня сюда, на александрийский берег.

Итак, сокровище мы нашли. Осталось подумать, как его вывезти, не показывая и не рассказывая всем встречным-поперечным.

Наиболее логичным показалось нам спрятать бриллианты в часы.

Найденная шкатулка в футляр часов не помешалась, поэтому мы пересыпали камни в бумажные фунтики, фунтики сложили в мешочек, мешочек завернули в какие-то юбки, а уже этот сверток уложили в часовой футляр, в то отделение, где должен был ходить маятник.

Дальше оказалось, что в мисс Оливии Сент-Люк пропадает великая актриса. Всем знакомым, подвернувшимся по дороге домой, она рассказывала свои планы: съездить в Новый Орлеан повидать родственников со стороны матери, а заодно продать часы, и если удастся выручить за них больше сотни долларов — съездить в Сент-Луис и попробовать разузнать там о судьбе Эжени.

Встречные со скепсисом смотрели на часы, подозревая, что продать их вообще не удастся, но вежливо поддакивали и желали удачной поездки и легкого пути.

И следующим днем мы двинулись в дорогу: сначала в тряской допотопной карете, изображающей из себя дилижанс, потом на пароходе: Уошито, Ред-ривер, какие-то протоки или каналы — и Миссисипи, Отец Вод.