Читаем Уйти на Запад полностью

Уйти на Запад

Автор решил сделать вид, что разбирается в криптографии, а потому вываливает на головы читателя шифр Цезаря и шифр Виженера. В принципе, ничего сложного в этих шифрах нет. Например, шифр Цезаря — это простейшая подстановка: вместо АБВГДЕ и так далее до конца алфавита, вы сдвигаетесь на шаг и пишете БВГДЕЖ: слова «дед» и «баба» будут выглядеть «еже» и «вбвб». Поздравляем вас, вы уже умелый шифровальщик! Разумеется, лучше всего сдвигаться не на шаг, а на много шагов, чтобы ваш противник слегка устал, пока дойдет до вашего варианта. Однако он непременно дойдет, потому что букв в алфавите не так уж и много. Поэтому шифр Цезаря годится для развлечения школьникам, но мало подходит серьезным конспираторам.

И тогда они придумали так называемый шифр Виженера: по сути, это многократно повторенный код Цезаря, просто для того, чтобы тем, кто возьмется его расшифровывать, жизнь медом не казалась, при переходе от одного этапа к другому используются разные шаги, которые как раз ключевой фразой и определяются. Например, первый символ сдвигать на 1 позицию, второй вообще не сдвигать, третий сдвигать на 3, четвёртый — снова на 1, пятый не сдвигать. Ну и так далее, пока всё не зашифруем. Без знания ключевой фразы вы сообщение не прочтете… ну, в 1865 году — точно.

В городке Фолксвилль нас ждала телеграфистка.

Не вот именно нас, Нормана Ирвинга и Дэна Миллера, а вообще любых работников телеграфной компании, которые наконец проведут в эту богом забытую деревню связь с миром и станут платить ей целых двадцать долларов в месяц. В далекие-далекие довоенные времена юная дева мечтала приобрести независимость от родителей и выучила азбуку Морзе, поверив в то, что вот-вот наступит век прогресса и Фолксвилль займет свое место во всемирной паутине… нет, паутине не интернетной, но велика ли разница, если смотреть на этот вопрос из девятнадцатого века?

Телеграф не успел прибыть в Фолксвиль, началась война. Юная дева успела выйти замуж, овдоветь, осиротеть, и эти двадцать долларов в месяц ей нужны были уже не для независимости, а для банального выживания, тем более что на ее попечении остался четырнадцатилетний брат покойного мужа. Мы с Норманом явились прекрасной деве как рыцари в блестящих доспехах, как заявила она со смешком.

Раз уж в городке нашелся оператор, наша работа по прокладке линии связи немного притормозилась, потому что Норману пришлось в спешном порядке организовывать местное отделение связи. Он практически молниеносно арендовал помещение прямо в доме нашей телеграфистки, благо жила она в удобном месте, в центре поселка, сделал перестановку в гостиной, которая отныне стала операционным залом, установил аппарат, подключил, проверил, как работает на ключе новая служащая, и продиктовал ей две телеграммы: одну в главную контору об организации отделения, вторую оператору в Монро, чтобы пересылал адресованные нам телеграммы сюда. Также ему пришлось провести инструктаж о том, как надлежит оформлять документацию, взимать плату за телеграммы, и о многом другом, что мне даже в голову не приходило, потому что с коммерческо-финансовой стороной деятельности телеграфа я до сих пор не сталкивался. В общем, он там пока вовсю развлекался административной деятельностью, а я занимался более знакомым делом, прихватив с собой малолетнего деверя телеграфистки. Мальчишка порывался наблюдать, как преображается родной дом, но я был безжалостен: линейного монтера не было, а потому следовало подготовить кадры, которые в случае чего залезут на столб и подсоединят провод на место. Не девушку же посылать по столбам лазить? Поэтому я втолковывал мальчишке правила техники безопасности и показывал, что и как соединяется. Если самому силенок не хватит, дружков подключать будет, вон они завистливо следят, не решаясь приблизиться.

В этом-то поселке нас и застали долгожданные вести от наших друзей: добрались до Форт-Доджа. По сему поводу мы устроили выходной и с нетерпением стали ожидать телеграмму с подробностями.

Я заглядывал Норману через плечо, когда он принимал текст: из-под его карандаша на бумагу ложилась чистой воды тарабарщина.

— Ты уверен, что правильно принимаешь? — не выдержав, встрял я.

Норман досадливо отмахнулся, как от мухи. Закончив прием, он деловито просмотрел принятый текст и поднял на меня глаза:

— Ты, случаем, не уговаривался с Джейком о каком-нибудь ключевом слове?

— Нет, конечно.

— Я тоже. Тем не менее, вот шифрованная телеграмма. Значит — что?

— Что? — Туповато спросил я.

— Значит, Джейк полагает, что мы должны знать ключ. Мы, помнится, разговаривали в свое время на пароходе, когда в Арканзас плыли.

— Да, — вспомнил я. — И ты какие-то ключи называл.

— Конфедератские, — уточнил Норман. — Что-то мне сомнительно, чтобы Джейк стал шифровать по ключам, которые знает половина южных телеграфистов.

Тем не менее он попробовал эти ключи и, разумеется, ничего внятного не получил.

— Это должно быть что-то, что мы все знаем. Что связано с Джейком…