Уйти нельзя остаться. Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии

Если в результате происходящее на экране станет чуть более интересным и понятным, а тем более — увлекательным и запоминающимся, редактор может по праву гордиться «аудиовизуальным произведением» вместе со всеми прочими создателями. Хотя на самом деле он гордится гораздо сильнее. Он-то знает, каким был первый драфт, как скрипели зубы и кровь шла из глаз и что правки ни в коем случае нельзя было выделять цветом, иначе автора хватил бы удар.

Отсюда вывод, что, наверное, именно обесценивание демотивирует сильнее всего. Вот это снисходительное «ошибки исправляешь?». Читка и правка — дело нужное и полезное, однако есть и человеческий аспект, отнимающий жизненные силы быстрее и эффективнее. Это когда первые минуты общения (примерно сорок) выслушиваешь, что продюсер (режиссер) — мужлан с одной извилиной, не понимающий тонкого кружева мотиваций и поступков, а автор — безрукий невротик-импотент (бездарная истеричка), неспособный написать приличный текст. Буфером и переговорщиком в таких ситуациях зачастую выступает именно редактор, который включает функцию психолога и аккуратно переводит разговор из сферы личных травм, тяжелого опыта и невозможности курить в помещении в область драматургических решений и художественных образов. На сопротивлении вообще рождается много интересного. Главное — воспринимать это как полезный и необходимый этап, заранее приготовив чай, кофе, коньяк, валокордин, биту и валик из старого матраса (нужное подчеркнуть). Когда редактору в итоге говорят «спасибо» за то, что сценарий выжил, начал поправляться и скоро выпишется, чтобы пойти гулять на площадку, редактор чувствует, что не зря прожил свою жизнь. И с удвоенной силой идет исправлять «одела» на «надела» и «у ней» на «у нее».

2. Про этапы большого пути

Прежде чем подобраться к «настоящей» редактуре с разбором сценария, комментированием и общением с автором, я несколько лет тренировала полезный навык скорочтения и краткоизложения. Это называется «читчик-рецензент». Мастер чтения по диагонали, желательно без потери смысла. Переводчик с авторского на продюсерский. Героический ассенизатор, который отфильтровывает тонны текстов разной степени графомании. После прочтения сжечь — как раз про эту специализацию. Хотя чаще хотелось бы перед. Самое опасное здесь — написать синопсис, который будет интереснее исходника. Ты вроде и пересказываешь то, что прочла, ничего не добавляя. Но сокращая и организуя интригу, ты оттачиваешь характеры и выделяешь самые яркие события — и история вдруг начинает играть новыми красками. Она манит, звенит и явно что-то обещает. Продюсер может увлечься. Тут-то и следует отрезвляющее заключение, где можно пройтись по нехватке логики, тусклым героям и отсутствию событий, помимо уже описанных.

Прочитать четыреста страниц за один день и пересказать на полутора страницах? Легко. Сделать синопсис сценария, который перевели с английского, но сначала написали по знаменитому российскому роману, а я его не читала? Ничего, взгляд будет объективней. Знакомиться с первоисточником после этого сценария вообще расхотелось.

Чтобы не пропасть поодиночке, заявки/синопсисы/сценарии часто путешествуют пакетами. Редактор-читчик одобряет такой подход. Прочла в одной компании пакет, деликатно выжгла напалмом, забыла. Время спустя он, как бешеный феникс, настигает тебя в другой компании. Но если мозг в режиме самосохранения уже забыл макабрические нюансы, руки-то помнят, как ставили точку в предложении «дальнейшая разработка видится нецелесообразной». Чтобы у каждой истории нашелся свой зритель, сначала нужно, чтобы нашелся свой продюсер. Продюсер не любит быть прямой мишенью, поэтому он держит редактора, который сидит с огнеметом в корпоративной почте и утилизирует нежизнеспособные пакеты. Подозреваю, что в аду для редакторов существует отдельный департамент. Там сгоревшие рукописи восстают из пепла и снова лезут в редакторов мозг, чтобы вечно истязать его своим бессмысленным и беспощадным сюжетом.

Справедливости ради надо сказать, что в сценарной магме первого уровня фильтрации попадаются и настоящие жемчужины. Редактор прочитал, возрадовался, компания сценарий по разным причинам не взяла, но через несколько лет ты вдруг слышишь знакомое название, идешь в кино, и — о чудо! — дружочек выстоял, окреп, расцвел. С жадным любопытством смотришь на экран и слегка снисходительно — на окружающих: да я это еще три года назад читала и сразу просекла потенциал.