Уютная, родная, сводная

образом флиртовала с молоденьким белобрысым стюардом. Он был худым,

высоким, волосы забраны сзади в куцый хвостик, а на лице выделялись скулы и

серые глаза. Так же Катерина прошептала Марку, что у стюарда «оргазмические»

руки, и Марку сразу захотелось эти руки переломать, конечно, после того, как

оторвёт голову хвостатому переростку. - Вот почему ты мне так бессовестно верен?

- возмущённо зашептала Катерина. - Неужели нельзя хотя бы немножечко мне

изменить, у тебя же такие девочки в офисе, загляденье, я бы сама себе с ними

изменила! - Ничего не поделаешь, я люблю свою жену, - он широко улыбнулся

Катерине, подмигнув ей. - Ты совсем о ней не думаешь, - возмущённо дёрнула

носом. - Сейчас бы я смогла наставить тебе рога с Алёшей... а так, у меня даже

повода нет. - У него и имя есть? - усмехаясь. - Конечно, на бейдже указано! -

Прости, котёнок, я засмотрелся на глаза Алёшеньки, - протянул слог в

«Алёшенька», почмокал губами и закатил глаза, посмеиваясь над чудящими

гормонами Катерины. В аэропорту их встретил отец, довольно улыбаясь и обнимая,

одобрительно хлопая сына по плечу. При выходе они столкнулись с четой Владюши

и Аделаиды, сзади, отставая на пару шагов, шёл высокий парень, Марк узнал в нём

того самого толстого мальчишку, который с неуёмным аппетитом трескал в

ресторане больше пяти лет тому назад. Бронислав и Владлен коротко

поздоровались, перекинувшись пару слов, из которых стало ясно, что младший

поступил в медицинский, и они всей семьёй летят обустраивать будущий быт

отпрыска. Аделаида смерила Катерину уничтожающим взглядом. Вернее, она

думала, что взгляд её выглядит суровым и высокомерным, возможно, так бы и

было, если бы за массивными щеками были видны глаза. Аделаида год от года

набирала вес, спустя пять лет та, прошлая Аделаида казалась Марку балериной

Большого театра против бульдозера, который стоял сейчас перед ними. Интересно,

сколько лет очередной «девоньке» её благоверного? - Интересно, что с Лолочкой? -

как бы между прочим, спросила Катерина Бронислава, тот кинул взгляд на сына,

едва заметно усмехнулся и спокойно ответил: - Насколько я знаю, вышла замуж за

какого-то француза, живёт на Лазурном берегу, к родителям не приезжает, чаще они

к ней. - Понятно, - протянула Катерина, явно неудовлетворённая ответом. Не

сгинула, не пропала, не провалилась сквозь землю, шансов, что стала уродиной,

тоже немного... Жизнь предстала перед Катенькой во всём своём несправедливом

обличье. Марк усмехнулся. Перед ним тоже стояла та же жизнь, в том же обличье, и

была такой же несправедливой. Что же справедливого в том, что Катерина всю

дорогу флиртовала с Алёшенькой-вырвать-ему-ноги, сокрушаясь о верности

собственного мужа, а самого мужа не забывает попрекнуть коротким перепихоном

с Лолой, хоть бы получил удовольствие тогда... и далась ей Долорес! На кухне

суетилась Лопоушка, Марк замер, в очередной раз поражаясь сходству Катерины с

матерью. Людмила сдержанно обняла Марка и совсем несдержанно - дочь, после

чего они стали одновременно говорить, перебивая друг друга, при этом удерживая

нить беседы, слыша и отвечая. Мужчины предпочли не вмешиваться в семейное

общение. Они спокойно поговорили в отельной комнате, пока их не позвали к

позднему столу, там поужинали, довольно переговариваясь и смеясь, и Марк с

Катериной отправились в свою комнату, по пути заглянув к уже спящему сыну.

Присев рядом с кроваткой в виде ракеты, Марк еле сдержался, чтобы не разбудить

непоседу. Тёмные кудрявые волосы отросли и торчали в разные стороны, делая

Максима похожим на одуванчик. Щёчки покрылись румянцем и лёгким загаром. -

Иди сюда, - прошептал Марк, когда Катерина, наконец, угомонилась и, после душа,

перебирания вещей и разговоров, стала устраиваться на плече мужа. - Давай спать,

- Катерина развернулась к мужу пятой точкой, что совсем не помогло в воплощении

плана. - Потом. Марк прижал спину Кати к груди и провёл ладонями по её телу,

останавливаясь на груди, сжимая, ощутимо сдавливая и тут же отпуская, вспомнив

о деликатном положении жены. Его руки продолжили своё путешествие по

знакомым изгибам, точно зная, где правильней надавить, а где попустить, где

можно ущипнуть, а какую зону лучше обойти вниманием. Катерина лежала, не

шевелясь, лишь интуитивно подаваясь на ласки, никак не отвечая, не поощряя,

выдавая себя только участившимся дыханием. Он знал - это затишье перед бурей,

Катерина перевернётся в его руках и начнёт отвечать на ласки, сейчас она, как

аккумуляторная батарейка, вбирала заряд и не спешила отдавать его. - Я люблю

тебя, - Катерины потонуло в губах Марка, когда он ослабил руки, и она

перевернулась лицом, потеревшись животом о внушительную эрекцию мужа. Марк

любил целовать Катерину, было в этом что-то магическое: вкус, запах, тактильные

ощущения, дыхание - всё это создавало ощущение полёта. Он любил смаковать

поцелуи, растягивать их бесконечно долго, переходя от неистовых, жарких, к

лёгким, поверхностным, и обратно. Если бы другие части тела Катерины не

нуждались в губах Марка, он бы не прекращал этот поцелуй. Больше, чем целовать