Укатанагон и Клязьма

– Ладно, – говорит, – ты у нас всегда была к запахам чувствительная. Давай, выводи на арену следующих. Посмотрим, кто у тебя получатся без челюсти и клоаки. Хочешь в ручном режиме возиться? Снаружи буду теперь страховать через Зевенариуса. Отвечаешь за результат. Хотела я уже останавливать эту карусель, ну да ладно… Подожду…

И ни «до свиданья» изобразить, ничего – ф-р-р-рр и нету.

* * *

Метеорит специально выбрала такой, надо будет потом признаться. Было ощущение, что она может всё остановить: зверюги ей нравились, растительность для них с трудом, но можно было поддерживать. Скажет: «Парк готов!» – и всё. А я то знаю: потенциал огромный, впереди такие интересные виды.

Погорячилась, много всего повымерло.

* * *

Спросила: «Зачем здесь столько уровней и такое мелкое сито?» – «Чтоб не было устойчивости, чтобы на разных уровнях материя собиралась сама, не могла не соединяться. Вся этажерка дрожит, всё само собой собирается и разбирается, что может провалиться – проваливается, собирается – и вновь лезет наружу.

* * *

Не сказала ей, что трёх красавцев заморозила целиком в ледяных кубиках на сувениры. У одного просто разинутая пасть, у другого в пасти – оцелодонтик, а у третьего – букет: деревья цветущие. Всех троих на цепочки повесила. Лежат в тихом месте, подарю при случае. С Зевенариусом, надеюсь, вопросов не будет, всё же мой ухажер с детства. Поняла вдруг, что переживаю.

* * *

И всё же плацентарные. Ставка на разумное поведение. Есть противоречие между желаемой разумностью и этой нервной плацентой, буду регулировать, держать баланс.

Оттуда, где Ма устраивала реакторы, выходят самые перспективные!

* * *

Нашла самое большое отношение массы мозга к массе тела. Милые, пушистые и, несмотря на это прекрасное соотношение, совершенно глупые существа. Пока! Перспектива! Хотела любимых кошачьих, но очень уж хищные, яростные, какой там разум. Решала холодным носом: не эстетика, а разум.

Нашла место: полость в тазу у мужских особей. Защищена со всех сторон! Окружающие ткани не ограничивают, как это происходит с твёрдым черепом. И получилась замечательная связь: и питание, и спаривание, и простое почёсывание зада – всё стимулирует брюшной мозг. А питательные вещества рядом! Должны перестать без спроса наскакивать на самку, та может теперь заехать ногой прямо по мозгам – это сделает эрекцию более ответственной. Договаривайся, или тебе вправят мозги. Самкам хватит пока того, что в черепной коробке.

* * *

Мама моя Герита! Кажется, даже слышала, как Ма прыснула, проскакивая мимо. Мозг так распирал им брюхо, что бедняги уже не могли пристроиться и заняться своим любимым делом. Глазки умные-умные: смотрят и плачут. Вымерли.

* * *

Вторая линия Райские птицы

Мужчина – уходящая натура.

1. Дом Паолиньо

Гости, как и договаривались, пришли к двенадцати часам. Чтобы их встретить, Паолиньо вышел за калитку и увидел издалека как они движутся по тропинке. Китри шла впереди в нарядном зелёном платье, высокая, красивая и серьёзная; Алекзандер помахал Паолиньо из-за Китри поднятой рукой. Возглавляемые Паолиньо, они прошли мимо цветущих акаций и вышли на лужайку перед домом. Алекзандер поставил на ступеньки веранды большущую коробку с окошками и предложил сначала идти смотреть сад и слушать птиц, а чаепитие отложить на потом. Паолиньо сказал, что это отличное предложение, но только если Китри не устала.

– Как-то уж очень церемонно всё у вас тут происходит, – сказала Китри, – пусть будет прогулка, я не устала. Надеюсь, там не будет цветочной пыльцы, грунтовых дорожек и песчаных пляжей.

– Всё влажное – почва, растения и эти акации: специально был организован полив, так что можно об этом не беспокоиться, – ответил Паолиньо.

– Прямо вот специально организован? Полицейский полк?

– Ну да, я с утра организовал: посадил себя на распылитель и проехался по дорожкам.

Садом оказалась прореженная часть леса с неожиданными «вставками» в виде стриженных травянистых клумб или групп полевых цветов. Всё время, пока они шли от дома к ручью, птицы пели так, что, казалось, репетирует хор с солистами и безумным дирижером. Они подошли к широкому ручью и встали на мостках. Рыбы мелькали тенями около крепких деревянных опор, а здоровенные коричневые жабы, сидящие в тени на противоположном берегу, оценивали не смогут ли эти длинноногие твари неожиданно перепрыгнуть к ним через ручей.

– Я специально пригласил вас на это время, потому что в течение часа у нас тут выступает несколько профессиональных хоров, – сказал, улыбаясь, Паолиньо.

– Хористы у Вас какие-то малоприятные и смотрят нагло, господин полицейский-садовник-орнитолог, – холодно сказала Китри, в своем праздничном наряде с драгоценностями выглядевшая как заблудившаяся принцесса, случайно вышедшая из леса к ручью и рыбакам.

– Это они такие пока молчат, а как заквакают – чистые ангелы.