Уха из петуха

Изумление, отразившееся на лицах всех четверых (включая страшно удивленного Лужка), было почти оскорбительным для мужского эго потомственного кубанского казака. А поучения доброй памяти атамана Матвея снова всплыли в памяти:

— …Казак без коня, что птица без крыльев. И не мужик он вовсе, ежли с конем управиться не может. Разве ж птица — курица? А к коню надо подходить с открытым сердцем и твердой рукой, чтобы понимал, скотина упрямая, кто кого везет, а кто на ком едет. Да и не подходи ты от хвоста, хто ж от хвоста к коню ходит? От вот так вот — и в глаза смотри да на широкой ладони хлеб держи с сольцей или сахару кусок — а уж кто что любит, это, малец, заранее вызнать надо. И слово заветное прямо в ухо шепчи. Только чтобы никто не слышал, что ты коню говоришь. А то сглазят.

— А что за слово, дедушка Матвей? Заветное которое?

Дед усмехнулся в густые снежно-белые усы и ответил:

— А у каждого свое Заветное слово. На то и Заветное, чтоб только ты да твой конь его слыхали. Доброе оно должно быть и искреннее, от души идти должно, чтобы конь поверил тебе. Сам придумай…

Как во сне подошел Сергей к вскинувшемуся жеребцу, ухватил недоуздок и, притянув к самым губам громадную голову оскалившегося зверя, тихо прошелестел в шелковистое ухо:

— Только попробуй взбрыкнуть, волчья сыть. Обкорнаю хвост по самые помидоры. Вместе с помидорами.

"О'кей, босс. Все понял. Ты сверху", — согласно всхрапнул верно оценивший ситуацию коняга.

— И откуда Сивка-Бурка? — спросил застывшую с открытым ртом Ниловну Сергей, оглаживая твердой рукой вздрагивающего шкурой коня по крутой шее.

— Дак… дак… дак я седни хлеб развозила по соседним деревням заместо Никитишны. Тож приболемши подруженька моя. У ей и взяла. Вместе с телегой. Лужком кличут коня-то. А ты что ли вЕрхом умеешь? — явно не пришедшая в себя от столь потрясающей новости баба Надя переводила взгляд с напыжившегося от осознания собственной значимости мужчину на смиренно опустившего башку непарнокопытного злыдня, известного всей деревне своим скверным нравом.

— Верхом-то я умею, не извольте беспокоиться, сударыня. Только вот с седлом было бы как минимум в два раза быстрее, — мысленно тряхнув лихим казацким чубом, с молодцеватой улыбочкой ответил внук атамана.

"Чет я очкую, братан", — подпустил дегтя в бочку меда осторожный дебил.

"Как джыгыт полэтит", — возразил первобытный самэц.

И в этот момент Сергей наконец посмотрел на Лилию Андреевну, так и не сошедшую с крылечка. Вот. Бинго. Да-а-а. Это был ТОТ САМЫЙ взгляд прекрасной дамы, готовой повязать свой шарфик на копье преклонившего перед ней колени рыцаря. Взгляд синьориты, которой тореадор посвящает свой смертельный бой с быком. Взгляд леди, узнавшей, что за нее стреляются на дуэли, бьют морду сопернику в тяжелом поединке на ринге, взяли молоток и идут прибивать картину, ой, не туда зарулили… Короче, взгляд женщины, провожающей своего мужчину на ПОДВИГ. Да за такой взгляд не то что Лужка своенравного — дикого мамонта готов был оседлать Сергей Михайлович. Не, трусоватый дебил-то, конечно, сомневался в его способности удержаться в седле, все ж немало лет прошло с тех пор, как он верхом проезжал с дедом по многу километров в день. Но, будем считать, что лошадь можно приравнять к велосипеду, соответственно, навыки езды и на этом транспорте он восстановит быстро. Главное, чтобы все огрехи произошли не на глазах у свидетелей.

— Так где седло брать будем? — повторил вопрос будущий романтический герой.

В общем, пока бабка мудрила травы для болезного, пока Тоха гонял за седлом к бывшему бригадиру, пока Лилия Андреевна предпринимала робкие попытки отговорить настроившегося на свершение великого поступка мужчину, а потом, стукаясь с ним лбами и смущенно охая и извиняясь каждый раз, показывала ему по карте расположение отдаленной деревушки, пока спохватившийся Сергей кинулся в дом переодеться во что-то более подходящее для верховой прогулки, прошло еще около сорока минут. Наконец, седло и нормальную уздечку привезли. Соседи с интересом уставились на хитро прижавшего уши Лужка и сосредоточенного наездника.

— Баб Надь, а хлебушка у Вас можно одолжить? С солью, — попросил Сергей, не сводя глаз с Лужка, внезапно решившего почесать за ухом задней ногой — почти на манер собаки, только стоя.

"Такое в лоб залетит — мало не покажется", — заценил размеры копыта дебил, пряча похолодевшие от страха руки подмышки.

"Агхр", — невнятно выразил отношение первобытный человек и хрустнул шейными позвонками, разминаясь.

— Как же нет, Михалыч, есть, конечно, — засуетилась Анастасия Ниловна. Вынесенный через минуту "хлебушек" — добрых полбуханки, густо посыпанных солью — был под пристальным взглядом транспортного средства поделен Сергеем пополам и на открытой ладони предложен в качестве горюче-смазочного средства. Пару раз клацнув зубами перед недрогнувшей дланью, Лужок, наконец, шумно выдохнул прямо в лицо выдержавшему первое испытание наезднику и милостиво схрумкал подношение.