Уха из золотой рыбки

– Туалет вот здесь, слева.

На всякий случай я заглянула в безукоризненно вымытое помещение и вернулась к рецепшен.

– У… ы… у.

– Вам чего?

– И… о… а…

– Таблеточку «Кетанов»?

– А… э… у, – забормотала я, тыча пальцем в сторону столика.

Неожиданно я произнесла целое слово:

– …журнал.

– Хотите домой взять? – оживилась девушка за стойкой. – Конечно, хоть все.

Внезапно я почувствовала себя смертельно усталой, ну кто бы мог подумать, что замороженный язык принесет столько трудностей. Я постаралась сконцентрироваться и кое-как произнесла:

– Деувошка, жюрнал…

– А, – догадалась наконец администратор, – вы спрашиваете, где сопровождавшая вас девочка? Она давно ушла, сразу, как только вас пригласили на прием.

Я понеслась к «Пежо». Может, Ленке стало душно и она решила выйти на улицу? Но возле машины никого не было. Я села за руль, следовало признать: девочка, испугавшись дантиста, удрала. И что было делать? Оставалась все же слабая надежда на то, что Лена поехала к Машке в школу, она знает, где учится Маруська. Я схватила телефон.

– Да, – прошептала Маня, – говорите быстрей, у меня урок.

– А… о… у…

В ухо полетели частые гудки. Я повторила попытку.

– Ну же, – прошипела Маруська, – кто там идиотничает?

– Е… е… е…

– Хватит прикалываться! – рявкнула Машка, и в моей трубке снова противно запищало.

Когда мои пальцы в третий раз набрали номер Манюни, до меня донеслось: «С вами говорит холодильник, автоответчик запил, но вы можете оставить сообщение мне». Маруська включила голосовую почту. Плохо понимая, как поступить, я решила позвонить в Ложкино, трубку сняла Ирка.

– А… ы… ю…

– Нажрался, как свинья, и пальцем не туда тычешь, – схамила домработница, – проспись, алкоголик.

Я швырнула трубку на сиденье и поехала в аптеку, заморозка не отошла, но зуб, вернее, то место, где он спокойно жил столько лет, отчего-то начало немилосердно болеть. К провизору змеилась очередь. Наконец дело дошло до меня.

– А… о… у…

– Вы не нервничайте, – приветливо улыбнулась фармацевт, хорошенькая брюнеточка с яркими пухлыми губками. – Что хотите?

– И… я… е…

– Что?

– Ю… ы… у…

– Вот горе-то, – вздохнула стоявшая за мной бабка, – и кто только дауна одного отпустил.

– А… а… а! – возмутилась я.

– Похоже, она не идиотка, – вступил в разговор парень в кожаной куртке, – просто больная.

– И… и… и! – попыталась объяснить я ситуацию.

– Точно, инсульт был, – поставила диагноз женщина в голубой шапочке, – у моего отца та же беда. Злится, что не понимаем, слюни текут!

Я схватилась за подбородок. И правда, я вся в слюнях, как только не почувствовала. Похожа сейчас наверняка на нашего ротвейлера Снапа, он вечно ходит с мокрой мордой.

– У даунов тоже слюни текут, – не сдалась старуха.

– Нет, у нее удар случился, – возразила баба в шапке.

Несколько минут очередь оживленно спорила: даун я, просто идиотка или несчастная с парализованным языком. В конце концов тетка в шапке предложила:

– Ты на бумажке-то напиши, чего хочешь!

Я обрадованно вывела: «Кетанов» и бутылочку минеральной воды».

– Говорила же, больная, – с удовольствием констатировала «голубая шапочка», – дауны так ловко не пишут.

– Не, они бывают обученные, – гнула свою линию бабка.

Я сердито глянула на нее, отошла чуть в сторону, засунула в рот таблетку и попыталась запить ее водой, но оказалось, что с замороженной губой отхлебнуть из горлышка невозможно.

– Ну вот! – радостно воскликнула старушка. – Кто прав оказался? Идиотка она и есть! Взяла и на себя все опрокинула. Вот горе-то, небось от родных удрала! Эй, как тебя там, кис-кис, поди сюда, дурочка. Ее в милицию отвезти надо, погибнет на улице, или изнасильничает кто.

– Да кому она нужна, – отмахнулся парень, – старая уже.

В полном возмущении я выскочила на улицу и села в «Пежо», таблетка медленно растворялась на языке. Ладно, если отхлебнуть воду невозможно, то я просто подожду, пока таблетка растворится во рту, я совершенно не способна проглотить даже крошечный кусочек, не запив его. И что теперь прикажете делать? Куда подевалась Лена? Наверное, девочка едет сейчас в Ложкино, может, она уже там, но, пока заморозка не отошла, мне не поговорить по телефону. Внезапно слева в потоке промелькнул «Мерседес»-кабриолет, но не красный, а черный.

Мысли моментально потекли в ином направлении. Значит, Малика Юсуповна не давала никому автомобиль. Похоже, она не врет. Женщина каждый день приезжает в свою мастерскую, паркует машину во дворе и идет работать. Малика увлеченный человек, стоит много часов у мольберта, забыв про еду, а вечером возвращается домой. И она семнадцатого июля, как всегда, водила кистью по холсту. Но каким же образом ее машина оказалась возле станции метро «Спортивная»? Может, в Москве имеется еще один «Мерседес»-кабриолет вызывающего цвета, на номерном знаке которого стоят три буквы О? Но в базе ГИБДД зарегистрирован лишь один подобный «мерин». Вот это загадка! Ведь не может же тачка самостоятельно разъезжать по городу!