Уход Толстого. Как это было

Прочти внимательно это письмо; больше я о чувствах своих писать не буду. В последний раз призываю к тебе, мой муж, мой друг, мой милый, любимый Левочка, прости, спаси меня, вернись ко мне. Твоя Соня»[184].

С. А. Толстая во время болезни в своей комнате. Ясная Поляна. Май 1904 г. Фотография С. А. Толстой

Не прочитанный Л. Н. Толстым

ответ Софьи Андреевны Толстой на его письмо от 31 октября 1910 г.

1 ноября 1910 г. Ясная Поляна

«Твое письмо получила, не бойся, что я сейчас буду тебя искать; я настолько слаба, что едва двигаюсь, да и не хочу употреблять никаких насилий; делай, что тебе лучше. Это страшное несчастье, твой уход — такой мне урок, что если я останусь жива и ты сойдешься со мной, я употреблю все на свете, чтоб тебе было вполне хорошо. Но почему-то мне кажется, что мы больше не увидимся. Левочка, милый, я тебе это пишу очень сознательно, искренно и, несомненно, исполню. Вчера мирилась с Чертковым, сегодня буду исповедоваться в том грехе самоубийства, которым хотела прекратить свои страданья.

Не знаю, что писать тебе, не знаю ничего, что будет вперед. Твои слова, что свиданье со мной было бы ужасно для тебя, убедили меня, что оно невозможно. А как кротко, благодарно и радостно я встретила бы тебя! Милый мой, пожалей меня и детей, прекрати наши страданья.

Сережа уехал, здесь Андрюша, и сейчас приехал Миша. Таня так измучена, что сейчас уезжать хочет. Левочка, пробуди в себе любовь, и ты увидишь, сколько любви ты найдешь во мне.

Не могу больше писать, что-то очень уж ослабела. Целую тебя, мой дорогой, старый друг, когда-то любивший меня.

Нечего ждать от меня, что что-то начнется во мне новое, в душе моей и сейчас такая любовь, такая кротость и желание тебе счастья и радости, что время ничего нового не сделает. Ну, Бог с тобой, береги свое здоровье. Соня»[185].

Третье безответное письмо

Софьи Андреевны Толстой Л. Н. Толстому

2 ноября 1910 г. Ясная Поляна

[Рукою С. А. Толстой написано: «Не успела послать». Во время написания письма в 7½часов утра пришло известие о болезни Л. Н. Толстого и его пребывании в Астапове. — В. Р.]

«5½ часов утра.

Прежде чем нам расстаться, может быть, навеки, я хочу не оправдаться, а только объяснить тебе мое то поведение, в котором ты меня обвинил в письме к Саше <перед отъездом или вскоре после> [в ломаных скобках воспроизводятся восстановленные автором публикации Ю. Д. Ядовкер тексты, зачеркнутые рукой С. А. Толстой. — В. Р.].

Если я смотрела на тебя в дверь балкона, когда ты делал пасьянсы, если я встречала тебя и провожала на верховую езду и хотела встретить на прогулке, если бежала в залу, когда ты приходил или завтракал, то все это совсем не от подозрительности, а от какого-то в последнее время безумно-страстного отношения к тебе. Верно, я предчувствовала то, что случилось. Смотрю в окно и думаю: „Вот он, мой Левочка, еще тут, со мной, спаси его Бог“. Часто, проводив тебя на верховую езду, я, входя в дом, перекрещусь и скажу: „Спаси его, Боже, верни домой благополучно“. Я дорожила каждой минутой с тобой, радовалась, когда ты меня о чем-нибудь попросишь, или просто скажешь что-нибудь, назвав меня: „Соня“. Каждый день я брала на себя сказать тебе, что я хотела бы, чтоб ты видел Черткова, но как-то совестно было вторично как бы разрешать тебе что-то. А ты все делался мрачнее и суровее, ты передо мной протягивал чашку, прося у других налить тебе чаю или земляники, ты перестал разговаривать со мной и теперь ты жестоко отмстил мне за своего друга! И я болезненно это предчувствовала.

Л. Н. и С. А. Толстые. 13 августа 1905 г. Окрестности Ясной Поляны. Фотография Д. А. Олсуфьева

Что касается дневника, то я сделала глупую привычку, проходя, пощупать, там ли, на столе, дневник. В ту ужасную, последнюю ночь я <затворяла двери от пришедшей наверх желтой собаки, чтоб она тебя не разбудила> заглянула в твой кабинет, отнеся вниз письма, и по глупой привычке коснулась только рукой портфеля. Я ничего не шарила, ничего не искала, не читала, и тогда же почувствовала, что сделала ошибку и глупость.

Но ты все равно уехал бы, я это все время предчувствовала и страшно боялась.