Уходила юность в 41-й

скорости вел отряд к цели.

К объекту наши главные силы прибыли вовремя. Несмотря на свою

малочисленность, охрана складов стойко отразила первый удар парашютистов-

десантников, когда те намеревались овладеть складами с ходу. Однако, используя

передышку, готовились к решающему штурму. [30]

Вскоре они открыли ожесточенный огонь по пулеметной вышке, желая отвлечь

внимание от своей атаки на основном направлении. И в это время по врагу ударили с

тыла бойцы Цындрина. Били из карабинов, забрасывали гранатами. Как кстати сюда

прибыло подразделение из-под Ковеля!

Наши бойцы гнали фашистов к пойме речушки, в болотную трясину. Ружейно-

пулеметная пальба слилась с их отчаянными воплями. Небольшая группа

парашютистов повернула от речки и бросилась вправо туда, где из-за горки выглядывал

лес. Немцы никак не предполагали, что добровольно идут в ловушку.

Об этом мы узнали потом, а пока отчетливо слышали недалекий бой и изо всех

сил спешили на помощь своим товарищам. И вот впереди показалась низина, за которой

на взгорье располагались склады, опоясанные колючей проволокой. А по долине

навстречу нам бежали фигурки в незнакомых зеленых мундирчиках с закатанными по

локоть рукавами и с автоматами в руках. Их каски тускло поблескивали на солнце.

— Рассредоточиться и залечь! — приказал политрук. — Огонь открыть сразу, как

дам очередь из пулемета. Стрелять только наверняка. Основная надежда — на гранаты

да штыки. По местам!

Говорят, что трудней ожидать боя, чем вести его. Смотрю на бойцов и вижу, как

напряженны и сосредоточенны их взгляды. Штыки у всех примкнуты к винтовкам.

А вот и незваные гости! В прорезь прицела ловлю детину с погончиками и

крестом на френче. Не иначе как офицер.

Резко ударил пулемет Ерусланова и сразу загремели залпы. Будто переломившись

пополам, падают зеленые фигуры. Одна, вторая, третья... Враги сначала опешили от

неожиданности, потом открыли ответный огонь. Рои пуль проносятся над нашими

головами.

Сквозь пальбу и стрекот очередей доносится голос Ерусланова:

— Круши гадов гранатами!

Крики, ругань, грохот близких разрывов. Вскакиваю с винтовкой:

— В атаку, вперед! Ур-ра!

Через минуту все перемешалось, переплелось. Столкнулись грудь в грудь,

сцепились между собой. Резкие [31] возгласы, стоны, тупые удары. Орудуем штыками и

прикладами, как нас учили.

Что-то сильно ударило меня в живот, и на какое-то время оказываюсь вне свалки.

Едва перевел дух, как железные пальцы фашиста сомкнулись на моем горле. Задыхаясь,

вижу в упор зверский взгляд, ощеренные зубы. Это видение, однако, вдруг

опрокидываясь, исчезает. Передо мной — Козлихин с винтовкой в руках. Штык

окровавлен. Помкомвзвода бросает: «Вставай, лейтенант!» И вновь бросается в драку...

* * *

Солнце в зените. Отряд собрался у складских помещений. Есть у нас убитые,

немало раненых. Сидим, измученные, в разорванной одежде, с кровоподтеками,

синяками, рваными ранами. Неподалеку, на обрыве, бойцы роют братскую могилу

павшим товарищам.

Мы, покуривая, объяснялись с командиром отряда.

— Или не понравилось в головной заставе и перешли в тыловое прикрытие? —

пошутил капитан Цындрин. И всерьез: — Переодетые фашисты своеобразно

обеспечивали задачу десантникам. Разъезжали вокруг района высадки и перехватывали

тех, кто должен бороться с парашютистами. Пытались использовать нашу наивность.

Не так ли, юноша? — капитан обратился ко мне. — О маршруте забыл, на карту не

глянул... Помни, что поспешность и доверчивость — тоже наши враги. Хорошо, что

сразу спохватились. Это ты, Ерусланов, молодец!

Готовый провалиться сквозь землю, я сидел и смотрел себе под ноги. Изредка

взглядывая на своих старших товарищей, я думал, что лучше их, пожалуй, не найти

командиров во всей нашей армии.

К нам подошел кто-то из охраны складов.

— Извините, товарищи, что без внимания вас оставляем. Некогда. Из районов

боевых действий прибывают за боеприпасами. За выручку большое спасибо. Очень

жалко хлопцев ваших, очень!..

Ерусланов прервал его хрипловатым голосом: — Это наш общий долг. Ты вот что,

дружище, подкинь нам патрончиков и гранат, а? Да побольше. Неизвестно, что еще

предстоит...

Он кивнул на запад, где продолжало грохотать и ухать, перевел взгляд на

свежевырытую могилу.

— Сейчас хоронить будем, а у нас даже прощального салюта дать нечем. Так что

выручай, браток. [32]

3

Лагерь словно вымер. Лишь караульные, настороженно озираясь, расхаживали по

расположению. Подхожу к дежурному по нашему подразделению:

— Почему тишина?

— Война, товарищ лейтенант! Германия напала на нас. Было по радио

правительственное сообщение...

Итак, все встало на свои места. Значит, черные самолеты, десант и канонада, что

не прекращается до сих пор, — это не какой-либо пограничный инцидент.

Люди окапываются. Отрывают щели, оборудуют блиндажи, укрывают в аппарелях