«Уходцы» в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского казачьего войска и государства Российского

Разумеется, не все казаки отнеслись къ новому положению съ такимъ наивнымъ невежествомъ; на ряду съ темною толпою были и группы казаковъ, прекрасно понимавшихъ это новое положение и даже входившихъ въ подробное его рассмотрение до опубликования проекта положения. Еще 12 марта 1873 г., – свидетельствует полковникъ Темниковъ, – казаки, въ числе 25 человекъ, подали командующему Уральскимъ войскомъ генералъ-майору Бизянову, замещавшему наказнаго атамана, коллективное заявление о томъ, что, ознакомившись съ проектомъ положения объ общественномъ хозяйственномъ управлении въ Уральскомъ войске, они находятъ, между прочимъ, что имъ, казакамъ, по сравнению съ «чиновниками» предоставлено слишкомъ мало представительства въ управлении (по проекту все чиновники участвовали въ управлении съ правомъ голоса, а казакамъ предоставлено было иметь лишь по два представителя отъ станиц), и просили собрать въ Уральске выборныхъ отъ войска, которымъ поручить ознакомиться предварительно съ общимъ положениемъ о земскихъ учрежденияхъ 1864 года, а затемъ по большинству голосовъ составить сводъ замечаний на проектъ Положения съ указаниемъ техъ его статей, въ которыхъ будетъ усмотрено ими несоответствие съ интересами общественнаго, нераздельнаго хозяйства и самоуправления. Этотъ сводъ замечаний подписавшие заявление казаки ходатайствовали представить на высочайшее благоусмотрение.

Намъ неизвестна дальнейшая судьба этаго заявления, но во всякомъ случае оно осталось безъ последствий; между темъ, слухъ о такомъ коллективномъ заявлении, безъ всякаго сомнения, облетелъ все станицы, форты, хутора и уметы, поселивъ еще большее недоверие среди казаковъ к предстоявшей реформе. Недоумение ихъ росло, а съ нимъ и волнение. Ничего не разъясняющее циркуляры, коими уральцы предупреждались, что за распространение «ложныхъ толковъ о новомъ положении» виновные будутъ предаваемы суду – только усиливали общее тревожное настроение.

Наконецъ, последовало опубликование на станичныхъ сходахъ высочайше утвержденнаго 9 марта 1874 года Положения. Казаки отнеслись къ нему съ большим недовериемъ; они не видели подъ нимъ собственноручной подписи государя императора, и по войску пронеслась молва, что Положение это дело рукъ местныхъ властей. Подобная молва по поводу техъ или другихъ Высочайшихъ указовъ явление далеко не исключительное. Смущаетъ, напримеръ, казаковъ-уральцевъ, по собственному ихъ объяснению, следующее. Судится уралецъ у мирового судьи. Разобравъ дело, судья тутъ же объявляетъ, что по указу его величества онъ, судья, определилъ то-то. Когда могъ получить судья царский указъ? Или: выдается казаку аттестатъ о довольствии, где также упоминается, что по указу его величества такой-то удовлетворенъ следуемымъ ему довольствиемъ. Бывали даже случаи, что казаки наводили справки, действительно ли получаются въ такихъ случаяхъ царские указы. Отсюда уже прямой выводъ: чиновники, не получая указовъ, пишутъ своевольно отъ царскаго имени, а потому нетъ на эти распоряжения начальства царскаго соизволения; отсюда упорный отказъ подчиниться новому Положению безъ непосредственнаго о томъ повеления государя императора. И казаки начинаютъ изощряться на всякие лады, чтобы довести до сведения монарха о чинимомъ надъ ними, якобы, произволе: подают прошение за прошениемъ, посылаютъ ходоковъ и ходатаевъ, но все ихъ попытки въ этомъ роде остаются безуспешными, и даже техъ ходоковъ, которымъ посчастливилось добраться до Петербурга, возвращаютъ, по распоряжению начальства обратно.

(…)