«Уходцы» в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского казачьего войска и государства Российского

Съ одной стороны, генералъ Бизяновъ, повидимому, не предвидевший возникшихъ затруднений, доноситъ командующему войсками въ Оренбурге въ успокоительномъ тоне о начавшемся среди казаковъ волнении умовъ, указывая, что у Ботова и Кирпичникова единомышленниковъ очень немного, во всякомъ случае не больше сотни, при томъ наиболее невежественныхъ и грубыхъ казаковъ, и что все прочее казачье население вполне благонадежно и продолжаетъ спокойно заниматься своимъ деломъ; при этомъ генералъ Бизяновъ придаетъ особенное значение тому обстоятельству, что среди протестующихъ вовсе нетъ молодыхъ казаковъ, забывая, повидимому, о томъ, что старики вершатъ у казаковъ дела, а не молодежь. Съ другой стороны, тотъ же генералъ Бизяновъ каждую минуту натыкается на новыя трудности и осложнения. Едва началось, по приказанию генерала Бизянова, следствие, производимое подполковникомъ Прытовымъ, с целью выяснить единомышленниковъ Ботова и Кирпичникова, казаки поспешили уничтожить «заручную», которая, какъ обнаружилось при следствии, была подписана уполномоченными от большей части поселковъ Уральскаго казачьяго войска. По слухамъ, эта «заручная» была сожжена въ присутствии всехъ уполномоченныхъ въ степи, вблизи одного изъ хуторовъ Каменнаго форпоста, Чижинской станицы. Вызванные къ допросу, казаки показали, что они отъ единомыслия съ Кирпичниковымъ и Ботовымъ не отказываются и не откажутся до техъ поръ, пока прошение ихъ не будетъ доведено до сведения государя императора, и тогда, какое бы ни последовало повеление его величества, они ему безусловно подчинятся.

Ответомъ на отказъ казаковъ дать подписку были аресты, при томъ аресты массовые. Кирпичниковъ и Ботовъ были препровождены въ Оренбургъ, где они объяснили о томъ, что собственно побудило ихъ подать прошение объ отмене новаго Положения. Результатомъ ихъ объяснения было указание генералу Бизянову, что ему следовало бы самому явиться на сборъ казаковъ, когда они обсуждали новое Положение, и разъяснить имъ все возникшая у нихъ, благодаря невежеству и незнанию законовъ, недоразумения. Вместе съ темъ, генералу Бизянову препровождены были заявления Кирпичникова и Ботова о томъ, что они отказываются отъ дальнейших домогательствъ отмены новаго Положения.

Получивъ такое указание, генералъ Бизяновъ, тотчасъ же распорядился послать офицеровъ по станицамъ, чтобы разъяснить казакамъ преступность ихъ домогательствъ и чтобы огласить подписку Ботова и Кирпичникова, но моментъ уже, разумеется, былъ утерянъ и подобное уговариванье казаковъ, кроме вреда делу, ничего оказать не могло.

Казаки отнеслись, конечно, скептически къ искренности заявлений Ботова и Кирпичникова; они высказали по прежнему сомнения въ томъ, что новое Положение высочайше утверждено; высказывали опасения, что всехъ ихъ детей будутъ обязательно обучать грамоте (?), что введение сборовъ является лишь переходом къ очередной службе, а некоторые высказывали даже опасения «за крестъ и за бороду»… Словомъ, недоразумение такъ и осталось недоразумениемъ, а казаки продолжали упорно твердить, что никакихъ подписокъ не дадутъ, а «худо будетъ, такъ видно это Богу угодно»!..

После безплодныхъ стараний убедить казаковъ, 9-го августа последовало распоряжение командующего Уральскимъ войскомъ, объявить казакамъ, что дальнейшия ихъ домогательства отмены новаго Положения подвергнутъ ихъ, какъ нарушителей дисциплины и распоряжений начальства, тяжкой ответственности по закону. Въ Уральске собраны были съ этою целью казаки ближайшихъ станиц и въ назначенный часъ къ зданию хозяйственнаго правления, возле котораго происходилъ сборъ казаковъ, приехали: генералъ-майоръ Бизяновъ, начальникъ штаба полковникъ Костенко и войсковой депутатъ полковникъ Мартыновъ. Начались увещания… «Много, – замечаетъ по этому поводу полковникъ Темниковъ, – было потрачено красноречия по пустому»… Не помогло и освобождение препровожденныхъ въ Уральскъ, Ботова и Кирпичникова, которые были, для примера, отпущены по домамъ, какъ ни въ чемъ невиновные, потому что «подали прошение не лично отъ себя, а по уполномочию, принятому ими исключительно по легкомыслию».