Уклонист

— Продажная еврейская тварь! — тут же вскричал Юрий Бардов, вскочив со своего места. — Ну что я вам говорил! Китайцы всех купили! Тут даже тупому станет ясно, что без китайской поддержки не обошлось! Даже более того, это целенаправленная политика Китая!

— Да тихо ты! — ополчились на нацика со всех сторон. — Сядь!

— …Вполне возможно, что это действительно только действия лишь кучки экстремистов…

— Как вы считаете, каковы должны быть действия Кремля? Особенно в том обозначенном вами аспекте, что жесткие действия могут привести к большому количеству жертв как среди гражданского населения, так и со стороны военных.

— Э-э… этот вопрос не так-то просто ответить… — снова стушевался аналитик. — Я думаю для начала нужно провести переговоры…

— У-у-у! — загудели зрители в один голос, кто-то заматерился.

Переговоры – стратегия слабака. Это верный способ потерять все, а не только кусок, в который уже впились бульдожьей хваткой. Как говорится, дай только палец…

— И о чем же вести переговоры? — удивилась ведущая? — На какую тему разговаривать с сепаратистами? Ведь любые переговоры должны вести к взаимным уступкам если все хотят решить проблему. Чем же в этих условиях может поступиться Россия?

Аналитик что-то неразборчиво замямлил, явно не зная что ответить на такой непростой вопрос.

Вадим прислушался к себе, а что собственно чувствует он в связи с тем что изрядный кусок территории России может быть от нее отторгнут и с удивлением обнаружил что ничего. Ему было все равно.

"Почему? — удивленно спрашивал он у себя. — Почему мне все равно? Только лишь потому, что я детдомовец, у меня ничего нет и понятие "Родина" для меня почти пустой звук? Хотя почему так? Ведь как ни смотри, именно государство кормило, обувало и обучало тебя…"

Но Куликов не чувствовал благодарности к государству. Потому что оно делало это не из люби, а по обязанности. Сразу чувствовалось, что дети для государства – обуза и потому финансировались едва-едва, да и то немногое разворовывалось. А разве можно любить Родину, для которой ты обуза?

"Или потому что эта территория где-то на задворках сознания уже давно не ассоциируется как часть России раз там почти нет русских?" – продолжал размышлять Куликов.

Это соображение его действительно изумило. Еще больше его ошарашило внутреннее признание, что ему вообще наплевать на территорию вплоть до Уральского хребта – истинно русской земли. На ум пришла аналогия что вся эта территория от Урала до Сахалина – груз, который невозможно удержать, или кусок пирога откушенный сверх того что можно прожевать, так стоит ли надрывать пупок? Так ведь и поперхнуться можно с фатальным исходом…

"Ну и пусть эту пустошь, что мы не в силах освоить занимают китайцы, все равно нам недолго уже осталось. Рано или поздно нам все равно придется уйти. Не сейчас так через пятьдесят лет точно", — подумал Вадим и только при таком откровенном признании почувствовал, что где-то внутри что-то неприятно шевельнулось, но не более того.

"Плевать… это не моя проблема, — подумал он. — Это проблема политиков и олигархов".

* * *

— Подъем! — прозвучала уже привычная команда старшего сержанта.

Солдаты, уже хорошо познавшие его крутой нрав, еще не разлепив глаза соскакивали с коек и начинали суматошно одеваться.

Лишь продрав глаза и посмотрев в окно Вадим утвердился в собственном ощущении что подняли их гораздо раньше привычного. Там на улице нет и намека на близкий рассвет. Часы подтвердили это уже с документальной точностью, циферблат показывал три двадцать утра.

Куликов еще не успел проклянуть ночные занятия, ненавидимые всеми без исключения сильнее всего прочего вместе взятого, как Коржаков прокричал:

— Поздравляю вас, псы войны, мы едем на войну!

Шорох в казарме моментально стих. Солдаты не закончив начатое движение замерли как в детской игре "Море волнуется раз…" и недоверчиво уставились на старшего сержанта. Но тот и не думал улыбаться. Впрочем он вообще никогда не улыбался, только плотоядно скалился обещая тем самым большие неприятности своей жертве, так что невозможно было определить, когда он шутит, а когда нет. Но если это действительно шутка, то в крайней степени неприятная.

— Что зенки свои на меня выпучили?! Не рады?! Странно… Чего вы тогда в армию приперлись? Я думал чтобы повоевать! Разве не война – работа солдата, да еще наемников, кем мы по сути своей являемся, ведь вы же все контрактники?! Одеваемся дальше!

— Товарищ старший сержант, это шутка такая, да? — все же осмелился спросить Куликов. — Неужели Китай действительно объявил нам войну? Или мы слетев с резьбы – Китаю?

— Никак нет, рядовой, не шутка! И войну Китай пока тоже не объявлял. Как и мы ему. Сейчас вся бригада в полном составе за исключением обслуживающего персонала части грузится в железнодорожный состав и отбывает устанавливать Конституционный порядок в мятежных регионах! Могу сразу развеять чьи-то иллюзии что ситуация рассосется сама собой и стрелять не придется. Еще как придется, вы уж мне поверьте! Повторяю, войну никто не объявлял, официально, но она будет.