Уклонист

— Нажмут, — сказал Белый. — У нас просто выбора другого не останется. Их же тьма тьмущая, а нашей живой силой их не остановить.

— Тогда и они по нам вломят.

— Не вломят. Они агрессоры, а мы защищаемся. Если китайцы пустят ядерные ракеты, то остальной мир уже в стороне не останется.

— Останется как миленький. Им в большую войну лезть не резон…

Начались споры начнется или нет Большой Бум если китайцы вторгнутся в Россию, и решатся ли китайцы на прямое вторжение. Но Куликов уже не слушал, а точнее отслеживал нить разговора исключительно в полуха. Сейчас все его мысли занимало только одно – побег. Война его не прельщала, ни под каким соусом.

Вопрос только в том, когда сматываться?

"Явно не сейчас, не днем, когда я у всех на виду и меня тут же хватятся, — размышлял Вадим. — Да и от свидетелей никуда не деться. Ночью? Да, это гораздо реальнее, если они не встанут на ночевку и вокруг состава не установят многочисленные караулы-охранения, что в принципе маловероятно, у военных приоритет в движении и ждать они не могут".

"Так и сделаю, — решил он. — Спрыгну, как только состав притормозит на каком-нибудь повороте, ноги ломать на полном ходу тоже не хочется".

— И все-таки, полезут китайцы или нет? — уже не надеясь на ответ, спросил Бардов.

— Полезут, — неожиданно для самого себя ответил Куликов.

— Думаешь?

— Уверен на девяносто восемь процентов.

— С чего такая уверенность?

— То что иначе им все равно кранты.

— Поясни…

Вся та отрывочная информация, что Вадим Куликов когда-либо слышал краем уха или вскользь читал о Китае и происходящих там самых разных процессах, выстроилась в стройную схему и на ее основании он и ответил:

— Им жизненно необходима эта земля. В Китае обстановка с водоснабжением и продовольствием с каждым годом становится все хуже. В ряде регионов Китая из-за засухи произошел массовый падеж скота, засохли посевы и без урожая остались десятки миллионов крестьян. Я уже не говорю о сотнях миллионов, что недополучили со своих полей по тридцать, пятьдесят, а то и семьдесят процентов от ожидаемого. Понимаете насколько сложная сложилась обстановка там?

— Да… Это массовый голод который не смягчить никакой международной гуманитарной помощью, учитывая количество населения Поднебесной, — хмуро кивнул Авдеев.

— Хоть бы они там все передохли, — в свою очередь буркнул Бардов.

— Более того, — продолжил Вадим, — согласно прогнозу, каждые десять секунд от голода и недостатка воды или ее плохого качества в Китае умирает минимум один человек. Минимум. Каждые десять секунд. Согласно прогнозам, в ближайший год эта цифра достигнет одного человека в секунду. В секунду! Представьте, только один человек в секунду. Вы уже подсчитали количество жертв?

— Дохренища! — радостно воскликнул Бардов.

— Сейчас в год погибает от пятидесяти до ста тысяч человек, но скоро эта цифра достигнет пяти миллионов.

— Мало… — снова встрял нацик.

— Ну да, вроде бы и немного по сравнению с двумя миллиардами, но все имеет тенденцию к развитию и пять миллионов может запросто добраться до пятидесяти, а там и до… совсем уж диких величин. Так что им действительно необходимо что-то делать и срочно. Вот они и придумали напасть на Россию. Это их вынужденный шаг. Или они умрут там от голода и жажды, либо на войне. Но в последнем случае у них все же есть хоть какой-то шанс выжить, даже если мы начнем применять ядерные заряды. Особенно если учесть их образ мышления, который несложно воспроизвести.

— В смысле? — не понял Белый.

— Ну представь, ты мучаешься жаждой и голодом в перенаселенной стране, а буквально рядом на севере, только руку протяни, полно пустой земли и море пресной воды, которую нам некуда девать. Ну и что они думают после такого сравнения? Эти русские, что собака… сидит на сене, но, ни себе, ни другим. Конечно же, они считают что подобное положение вещей несправедливым. И они с радостью захотят эту справедливость установить.

— Верно.

— Так что вторжение обязательно состоится… — вздохнув, закончил Куликов.

* * *

Куликов сам не заметил, как уснул под мерный стук колес и легкое убаюкивающее раскачивание вагона. Все-таки всю ночь грузили ящики, потом днем было не до сна. Проснулся только оттого, что поезд проходил по мосту, из-за чего изменилась тональность шума, да кто-то из соседей заворочался во сне.

Вадим подсветил циферблат. Часы показывали двадцать минут второго ночи.

"Самое идеальное время для побега, — решил он. — Сейчас у всех самый крепкий сон".

Осторожно высвободившись чтобы не разбудить соседей, Вадим двинулся к тамбуру. Спали впрочем не все, но на него никто не обращал внимание. Мало ли куда солдат пошел, может в туалет, в самом начале пути так вообще сплошной муравьиный поток был. То что он вышел в тамбур тоже никого не встревожило, там обычно курили. Курить непосредственно в вагоне строжайше запрещено.

Куликов не показал своего разочарования, но в тамбуре и впрямь неспешно курило два бойца, о чем-то между собой переговариваясь. Обнадеживало только лишь что сигаретки у них подходили к концу, вот-вот фильтры плавиться начнут. Вадим чтобы не выделяться закурил свою.