Украденная служанка

Ссутулился и отошел на свое место. Я проследила за ним, не в силах скрыть потрясение. Иногда слова ничего не значат, но бывают моменты, когда простое слово «прости» меняет все. В первую очередь в моей душе. Я почувствовала, как прошлая обида рассеивается и мельчает, словно тяжелый камень превратился в туманное облачко и уплыл прочь.

Я так засмотрелась на Ричарда, что совсем пропустила момент, когда пришел черед его брата поцеловать мою руку. Энтони опалил меня прямым взглядом карих глаз и болезненно сжал ладонь, чтобы вывести из забытья.

Муж, увидев, что Энтони слишком надолго замер, прижавшись губами к моей коже, предупреждающе потянулся к ручке стеклянной трубки у бедра. Я остановила его успокаивающим жестом.

Энтони посерел за последние недели от ярости и обиды. Он несколько раз порывался назначить мне встречу, но я твердо отказывала. Сегодня я увидела его впервые после прощания в охотничьем домике и вот ненароком смертельно обидела, не удостоив внимания сейчас.

Энтони никак не мог пережить упущенную возможность. Появление богини, ее благоволение ко мне стали для него болезненным ударом. Энтони считал, что сегодня именно он должен был оказаться рядом со мной.

Бывший принц резко отвернулся и со слишком прямой спиной вернулся на место. Его почему-то я не жалела нисколечко.

Агнесса выступила вперед для торжественной речи. Подданные замерли в восхищении — появление богини стало главным чудом, долгожданным и желанным.

Я никак не могла сосредоточиться на ее словах. Меня внезапно накрыло страшное волнение, перед глазами все поплыло, и в горле встал сухой ком. Осознание того, что теперь путь к отступлению закрыт и предстоит взять на себя ответственность за целую страну, страшило своей громадой, в тени которой я казалась себе недостойной и жалкой. Хотелось провалиться сквозь землю.

Я посмотрела на мужа, лорд Бестерн медленно протянул руку, и я вложила в нее дрожащую и влажную свою.

На подлокотнике выступила надпись, словно выжженная паяльником:

«Что бы ни случилось, я всегда буду рядом, чтобы любить и беречь тебя».

Я сосредоточилась, стерла черные буквы и написала ответ:

«А если я не справлюсь?»

«Завышенные стандарты, милая. Твоя предшественница умела лишь красиво улыбаться».

Я на мгновение прикрыла глаза. Ведь правда — прошлая королева вовсе не участвовала в политике, оставив заботы о стране мужу, а потом — старшему сыну. Я попытаюсь сделать Агнессию чуть более приемлемым местом для жизни.

«Я люблю тебя, не забывай об этом», — подогрелась под запястьем надпись на подлокотнике.

Уильям величественно сидел на троне, расправив плечи, мужественный и красивый. Когда я смотрела на него, в груди щемило, сердце билось чуть сильней. Все еще тяжело поверить, что он любит меня такой, какая я есть.

Агнесса закончила речь, и я тоже выпрямилась на своем троне, пытаясь выглядеть под стать мужу.

«Помни, — прошептал голос Агнессы мне на ухо. — С тобой и моя поддержка. Пользуйся ею».

Богиня передала подушку с коронами архиепископу. Мы с Уильямом опустились на колени в знак смирения перед небом. Положили руки на Священное Писание, поклялись беречь и поддерживать мир, препятствовать несправедливости, проявлять милосердие. Несмотря на волнение, мой голос звучал звонко, сплетаясь с звучным голосом мужа, отражаясь от высокого свода.

Архиепископ поднял золотой венец, усыпанный драгоценными камнями, к небу, произнес молитву и водрузил корону на голову мужа. Еще одна молитва — и на мое чело опускается кольцо холодного металла.

Изящное творение из завитушек и сверкающих льдинок оказалось на удивление тяжелым, сидело плотно, неприятно давя на виски.

Так суждено. Венец должен давить грузом не только на голову, но и на сердце. Не бывает легких путей по неизведанным тропам. Главное, выбрать верных попутчиков.

Когда-то я пожелала встретить того, кто не бросит в беде. Кто никогда не отступится. Мое желание исполнилось. Я украдкой взглянула на Уильяма, который смотрелся настоящим могущественным королем, и медленно выдохнула. Прежде чем его найти, мне пришлось пройти сквозь ужасные испытания. И все же оно стоило того.

Главное, не бояться желать.

ЭПИЛОГ

В уютной маминой кухне горела под желтым абажуром покрытая пылью лампочка. На столе, накрытом клеенкой в розах, стояла тарелка с румяными пирожками и пиала со свежим салатом, на блюдечке ждали аккуратно нарезанные колбаса и сыр. Мама, подперев щеку ладонью, с умилением наблюдала, как я с аппетитом изничтожала ее фирменную яичницу, воздушную, как облако. Она пододвинула ко мне банку с домашними солеными помидорами. Я взяла сразу два.

— Оголодала ты в Европах, Светик, — довольно сказала мама, восхищенно следя глазами за исчезающими помидорами.

Пока я была служанкой в Агнессии, Мэй посылала электронные письма родителям якобы из лаборатории в Париже. А потом я вернулась, чтобы отправиться в Европу уже по-настоящему. Не одна.

— Мам, никто не умеет сотворить шедевр, подобный твоей яичнице, даже прославленные шеф-повара.