Украденная субмарина. К-129

В бухте свой микроклимат — здесь почти всегда отличная погода. Бухта Русская глубоководна, она издавна служит надежным убежищем для судов в непогоду. А главное, здесь редкий для Дальнего Востока неограниченный источник пресной воды, которая поступает по трубопроводу из ручья Шумного самотеком. Артезианская вода, фильтрованная вулканическими породами, насыщена ионами серебра, что придает ей способность к самоочищению. В советское время танкеры-водолеи бункеровались водой в Русской и снабжали корабли ВМФ на боевом дежурстве в Индийском океане. Вода полностью сохраняла свои качества в субтропических широтах.

Рыбацкие суда швартуются кормой к затопленному транспорту «Рылеев». Заправляются они вкуснейшей водой со склонов вулкана, и не догадываются, что здесь они не одни, что под килем у них бурлит своя, секретная жизнь…

Чуть не попался я на эту удочку. Ввела в заблуждение встреченная однажды строка о том, что одна из лодок ТОФ в 50-е годы ложилась на грунт в бухте Русская. Видно, много воды утекло с тех пор со склонов Мутновского вулкана. Читаю лоцию: «Якорные места. Становиться на якорь можно почти в любом месте бухты Русская, сообразуясь с глубинами, маневренностью, осадкой судна и направлением ветра… Предупреждение. Стоянка более десяти крупнотоннажных судов в бухте Русская запрещена». При этом бухта вдается в берег всего-то на 2 мили, а глубина в средней части не больше 30 метров. Как говорится, не разгуляешься… А тут еще До десятка плавбаз и больших траулеров-морозилыциков со своими якорными цепями — вдруг зацепят субмарину…

Читаю лоцию дольше и быстро нахожу искомое. Не доходя две мили до бухты Русской, между мысом Крутой (52°33′ северной широты, 158°З1 восточной долготы) и находящимся в 4,2 мили к северо-востоку от него мысом Отвесный есть залив, называемый Залив, в вершине которого находятся бухта Жировая. Глубины 60–70 м. «Предупреждение: вход гражданским судам в залив и в бухту Жировая временно запрещен».

В бухте Жировая дизельная лодка могла лечь на грунт. Здесь ее никто не потревожит. Наверху занималось утро, в отсеках байковые потянулись на камбуз — завтрак. Что вчера давали по береговой норме, сегодня до отвала: какао, масло, сгущенка… После этого опытный командир, оставляя минимальную вахту, укладывал в койки обе боевые смены, вымотанные авралами перед отходом. Здесь, на 70-метровой глубине, самые спокойные часы сна за всю будущую автономку. Ждать приходилось минимум часов восемь.

…Паротурбоход «Советский Союз» встал на Камчатскую экспрессную линию летом 1959 г. Позднее к нему добавились еще два пассажирских лайнера, полученные по репарациям из Германии. Как полночные трамваи, заполненные едва-едва, мотались они по Берингову, Охотскому и Японскому морям. Возили попутный палубный груз (чаще военную технику на колесах), в трюмах — мануфактуру и спиртное. И каждый рейс в Питере (дальневосточники так называли Петропавловск) сливали на бар-жу-бунеровщик портофлота полторы тысячи тонн котельного мазута: так много топлива нам было не нужно, не Атлантику же пересекали! Зато на каждого пассажира приходилось три человека пароходной команды.

Старый еврей Кадлубович, наш второй механик, часто повторял, вертя на пальце очки-велосипед: «В нашем деле важно что — регулярность!». И был бесконечно прав. Видимо, все понимал.

«Союз» выходил из Владивостока всегда в 17.00, и на четвертые сутки ровно в 10.00 швартовался у морского вокзала на Камчатке. Через день, в 16.00, судно снималось в обратный рейс. Через три часа, уже в темноте, ярко освещенный лайнер выходил на траверз залива Залив.

Скрыть выход советской подлодки в океан из Авачи невозможно, пролив как на ладони. Но затем она погружалась и самым малым ходом, в режиме строжайшей тишины на борту уползала в свое убежите под берегом и ложилась на грунт. Экипажу эти часы покоя были необходимы, чтобы прийти в себя после многодневного аврала, без спешки поесть и несколько часов спокойно поспать.

Точно в назначенное время они выходили навстречу сияющему всеми огнями лайнеру, и ракетоносец пристраивался под килем паротурбохода. Тому важно было соблюдать обусловленную скорость, не более 5 узлов, чтобы не убежать от сопровождаемого объекта. Вечер выбирали, конечно, не случайно. Немногочисленным пассажирам, придавленным размерами и тяжелой германской роскошью судна, было совершенно невдомек, с должной ли скоростью движется этот плавучий город. И конечно, добавляли этим нервозности американцам. Они отлично знали, что перед ними акустическая тень. В грохоте судовых механизмов лайнера тонули звуки подлодки, идущей под электромоторами. Впоследствии они на каждую стратегической лодку СССР получили «шумовой портрет» и научились вычленять его из пароходной какофонии. Но в 1968 г. компьютер, способный на это, занял бы не менее четверти объема ударной субмарины ВМС США.