Украденная у дракона

Его же самого, после всех несчастий, в первую очередь интересовала месть. Еще на могиле Дианы мужчина поклялся, что не сможет спокойно жить, пока она не будет отомщена — так стоило ли заводить семью, зная, что его поступок в конце концов может обречь всех близких на смерть вместе с ним самим?

Но убить принца — не такая простая задача. Рид пробовал и не раз, но всякий раз будто сама судьба отводила опасность от Амделла.

Все изменилось, когда шпионы донесли Риду о готовящейся свадьбе венценосного отпрыска. О том, что невеста его необычайно красива и том, что якобы, несмотря на ее недостаточную по меркам королевского семейства «знатность», король был так растроган чувствами своего младшего змееныша к этой девице, что разрешил свадьбу. Все сложилось в голове мужчины, все причины и следствия… ведь у жестокой и бессмысленной смерти его Дианы должна была быть причина!

Вот оно! — подумал Нейман.

Убить принца — это одно, но отнять у него девушку, чей образ так глубоко отпечатался в сердце — вот достойная месть для ублюдка… пусть же мучается до конца своей долгой жизни, раз не может умереть водночасье. Лорд Рид не утруждал себя мыслями о невинности самой жертвы, в конце концов Диана тоже ничего никому не сделала, так что и смерть юной леди Фарвелл с его точки зрения должна была лечь именно на плечи ненавистного Амделла, а не на его собственные.

Исполнив месть, Нэйман рассчитывал остаться неузнанным и с чувством выполненного долга отправиться в свой замок, чтобы наконец принять наследство и заняться управлением фамильными землями. Если выживет, а если нет, то не стоило о том и жалеть!

Но кто же знал, что вот так все обернется? Что Кассандра на свою беду сама бросится ему навстречу, что он не сможет поднять на нее руку и исполнить свою месть. Да и, в конце концов, что сам воспылает к ней страстью, а леди Фарвелл к тому же окажется не совсем законной супругой змеенышу?

Ведь выходит, что их брак еще не состоялся ни пред богами, ни пред людьми! Всего одна ночь потребовалась для того, чтобы простое превратить в сложное… и всего один поцелуй сделал так, чтобы ничего уже нельзя было вернуть на прежние места.

31

Все дни в пути до дворца Амделл пил практически не останавливаясь. Не заявляйся они в каждую худо-бедно приличную таверну в попутных городках, налегке достигли бы столицы к исходу третьего дня. Но принцу, пусть он даже и не отдавал себе в том отчет, было не по себе от грядущей встречи с отцом, и он всячески пытался отдалить этот момент.

Коннор, пытавшийся поначалу повлиять на брата, в конце концов смирился с положением дел и только следил за его увеселениями с усталостью и отвращением во взгляде. А что еще ему оставалось?

По мнению Амделла, да и всего двора, этот представитель рода великих Драконов был бездарностью… податливый, беспрекословно слушающий отца и старшего брата, он никак не годился в монархи, хоть и стоял на ступень выше на лестнице престолонаследия. Пожалуй, Амделл в глубине души был даже рад, что не он, а Ниалл должен был занять трон после ухода отца в Вечные Пустоши! Окажись Коннор у власти, его бы живо подмяли под себя ушлые лорды.

Поняв это еще в подростковом возрасте, Амделл перестал воспринимать среднего брата, как силу и никогда не отказывал себе в том, чтобы ткнуть бедолагу лицом в его слабости, а тот по обыкновению лишь молчал в ответ, чем вызывал к себе еще больше презрения. Слово Богам! Если бы в двенадцать у того не начал расти драконий гребень, его бы и вовсе можно было принять за подкидыша, так мало в нем было от драконьей сути.

Принцы в сопровождении королевских гвардейцев уже выехали на Золотой тракт, напрямую ведший к столице, когда Амделла в очередной раз понесло наведаться к винному погребу и доступным девицам. Там-то их и настигли новости, от которых все… буквально все перевернулось с ног на голову.

Принц Ниалл со всем семейством погиб при большом пожаре в южном крыле дворца. Том самом, которое когда-то было отведено их королеве матери.

Должно быть, в пути наследники разминулись с вестником, потому столь важные новости дошли до них с таким опозданием. Тогда же, когда те точно зараза уже стали разлетаться по всему королевству, передаваясь даже не знатью, а чернью из уст в уста.

Сложно описать что в тот момент произошло в душе Амделла. Безусловно, он соперничал с братом, завидовал ему… но желать смерти? Нет. Все же в Ниалле, как и в нем самом, текла кровь их матери, а она бы не одобрила такого, ведь бесконечно любила всех своих сыновей. То ли дело отец… уж если бы Золотой Дракон умер, не достигнув перерождения и вечной жизни в истинном обличии, тогда Амделл закатил бы пир еще там, в таверне!

Но, позабыв похмелье и сон, он будто бы преобразился. День и ночь гнал лошадь так, что та едва не подохла прямо под ним, когда с рассветом на горизонте замаячили башни и стены белого дворца.