Украденные воспоминания

Он поднялся по лестнице, посмотрел на часы: без пяти минут полдень, и позвонил в дверь.

— Кто? — прозвучал за дверью женский голос.

— Мы договаривались, — сказал Павел, — я по поводу кабеля.

Олеся открыла дверь.

— Проходите.

Томин зашел внутрь и посмотрел в открытую дверь комнаты.

— Вы одна?

— А почему вас это интересует? — она посмотрела на Павла внимательнее и чуть неуверенно произнесла: — По-моему, мы с вами раньше где-то встречались.

— Встречались, — кивнул опер и показал удостоверение. — И будем еще долго встречаться. Я за вами.

— В каком смысле? — не поняла девушка.

— Вам предъявляется обвинение в соучастии в подготовке и совершении ряда заказных убийств в составе организованной преступной группы.

Примула немного растерялась, и по этому «немного» Павел сообразил — известие для Олеси не стало такой уж неожиданностью.

— Бред какой-то, — произнесла девица и покосилась на закрытую входную дверь.

— Ну, это вы присяжным в суде будете доказывать, что они бредят, а у меня приказ доставить вас в следственный изолятор. Желательно без шума, чтобы ваши сообщники…

— Какие еще сообщники? — попыталась рассмеяться Олеся. — Что вы такое несете?

Павел, сделав вид, что не слышал ее слов, продолжал:

— Чтобы ваши сообщники, если наблюдают сейчас за вашей квартирой, ничего не заподозрили. Вас же могут устранить в любой момент, как… Ну, вы и сами все понимаете прекрасно. Кстати, Возба уже убит.

— Как убит?… То есть какой Возба? Не знаю такого.

— Ну здрасьте! Вы же с ним сожительствовали целых полтора года. А потом он переуступил вас мистеру Хейзу. Или вы собираетесь отрицать, что знакомы с мистером Хейзом?

Павел покрутил головой, осматривая пол в прихожей.

— Кстати, а где его ботинки? Неужели он пришел и забрал их?

Томин взглянул на красное лицо Олеси.

— Когда Айзек приходил к вам?

— Я буду отвечать только в присутствии своего адвоката.

— А разве кто-то возражает? Сейчас поедем в следственный изолятор, именуемый в народе «Крестами», определим вас в камеру, а назавтра пригласим вашего адвоката, как и положено. Никто не против, чтобы вы пообщались с опытным в уголовных делах специалистом. Так что собирайте вещи, а я подскажу, что вам в камере пригодится в первую очередь.

— Но я еще имею право на один телефонный звонок!

Томин достал из кармана мобильный телефон и протянул его Примуле.

— Конечно, имеете. Звоните, пожалуйста, куда угодно.

— С вашего не стану! — затрясла головой Олеся.

— Так это не мой, а Возбы, — сообщил капитан, — я его с трупа снял, ваш бывший любовник как раз перед смертью пытался кому-то позвонить. Да не волнуйтесь вы так! Кстати, меня потому и послали за вами, что я самый мягкий человек в нашем отделе. Другие бы давно тут все разнесли. И еще хочу пояснить: допрос в присутствии адвоката рассматривается как допрос подозреваемой по делу. Но если вы сообщите нужную нам информацию до официального предъявления обвинения, такая помощь следствию расценивается как явка с повинной, и суд назначит вам наказание по минимуму. В вашем случае статья предусматривает от восьми до двадцати лет лишения свободы. Но, учитывая сотрудничество со следствием, прокурор не сможет потребовать для вас более семи, и тогда суд снизит срок до шести. Сравните: шесть или двадцать. Есть разница? Получив шесть лет, вы будете иметь право на условно-досрочное освобождение по истечении двух третей срока. Значит, проведете всего четыре года на зоне. Вот такой у нас уголовно-процессуальный кодекс. Многие преступники, зная эти тонкости, используют возможность и помогают полиции. А нам — головная боль. Какой-нибудь убийца детей, насильник до предъявления ему обвинения признается, заработает явку с повинной, а через пять лет мы его снова ловим.

Примула задумалась.

— А если суд назначит не шесть, а четыре или три года? — продолжал Павел. — Две трети от трех — всего два годика. Хорошие адвокаты умеют договариваться. Тогда через пару лет вы будете все такой же молодой, красивой, а главное — свободной… Нет, главное — сейчас, до «Крестов», — рассказать все, что вам известно…

— Я никого не убивала.

— Это уже не моя забота, — вздохнул опер, — мое дело доставить вас в «Кресты». Однако если при передаче вас с рук на руки я сообщу рассказанное вами, а вы подтвердите свои слова под протокол, то этот документ станет основным для состава суда. Правда, у нас потом возникают трения с государственным обвинителем, требующим максимального наказания.

— Но я не знаю ничего! — заплакала Олеся. — Я правда в их делах не участвовала! Только подозревала, что они там чем-то занимаются, потому что видела у них оружие…

— В своей квартире видели оружие?

Примула быстро кивнула дважды.

— Хорошо, что сообщили об этом сейчас, — облегченно вздохнул Павел, — а так бы вам пришили еще одну статью — за незаконный оборот оружия. Вы же не донесли, что у вас в квартире хранится оружие.

— Но я не знала… я вообще боялась, что они и со мной могут что-то сделать…

— А где сейчас мистер Хейз?

— Не знаю… Честно, не знаю!

— И номера его телефонов тоже не знаете?