Украденные жизни (ЛП)

— Лили, эта песня для тебя.

Купер исполнил мне песню Джона Брайанта «David Livingstone» (Примеч. Песня рассказывает о легендарном деятеле ХIХ века, мессионере и исследователе Африки Давиде Левингстоне. В своём знаменитом манифесте 1853 года он сформулировал свою цель следующим образом: «Я открою Африку или погибну»). Я почувствовала, как будто кто-то нажал кнопку отключения звука, потому что можно было услышать даже, как пролетает муха, затем Купер открыл рот и его первые слова были наполнены красноречием. Снова мы были связаны друг с другом, и это было практически неописуемо. Я вдыхала его слова, и было трудно сдержать слезы, которые угрожали вырваться. Купер казался очень сдержанным, но я могла также заметить, что он использовал весь свой контроль, когда увидела, как сжались мышцы на его челюсти. Выражение его лица было искренним и задумчивым. Я сделала, как он и просил — слушала. Я чувствовала, что глаза всех присутствующих были сосредоточены на мне, но не сводила глаз с человека, сидящего прямо передо мной. Если он хотел, чтобы я влюбилась в него... то он преуспел.

И затем, как недолговечность утреннего тумана, красивая песня стихла и то, что осталось — звук моего сердца, то, как стремительно оно билось в моей груди.

Купер отложил гитару, встал и потянул меня, чтобы я встала, так что мы стояли лицом к лицу. Он придвинулся и тепло обнял меня. Это походило на то, как будто мы не были на сцене переполненного людьми бара под прицелом множества взглядов. И затем я услышала слова, которые боялась услышать, и слова, которых боялась не услышать никогда.

— Я люблю тебя, Лили. Я очень люблю тебя.

Глава 15

Без предупреждения

Три года. Столько мне было, когда я потеряла свою маму.

Двадцать пять лет. Столько времени у меня было с самым замечательным отцом, о котором можно только мечтать.

Пять лет. Столько времени у меня ушло на жизнь внутри собственноручно созданного пузыря, запрещая чему-либо знакомому или незнакомому проникать в свою жизнь.

Три секунды. Столько потребовалось Куперу, лишь взглянув на меня, чтобы заставить осознать, что я способна чувствовать нечто иное, помимо горя и страха.

Пять дней. Столько потребовалось ему, чтобы лопнуть этот непроницаемый пузырь, освободить моё сердце и заставить меня влюбиться в него.

Пять. Дней.

Я ощутила жар, поднимающийся из глубин моего тела, отчего мои щеки покраснели. Почувствовала, как комната становится всё меньше, а воздух обжигает лёгкие. Я слышала, как бесконтрольно барабанит участившийся пульс у меня в ушах. Он только что сказал, что любит меня? Я посмотрела на него и наклонила голову, словно он говорил на иностранном языке и мне нужен был переводчик. Я посмотрела на наш столик, ища глаза мисс Софи, надеясь найти в них ответ. Её глаза были мокрыми от слёз, а щёки покраснели. Я взглянула на Бет, она сидела, в удивлении прижав руки ко рту. Когда я посмотрела на Хайдена, он сидел, откинувшись на спинку стула, опустив голову и улыбаясь своей салфетке. Джо просто казался невозмутимым и спокойным, но, очевидно, ожидал, что кто-нибудь что-то скажет.

Я устремила взгляд обратно к глазам Купера и обнаружила, что его губы были на моей шее, его руки скользили под мои волосы, и он шептал мне на ухо:

— Тебе не нужно ничего говорить, Лил. Но я не мог ждать ни секунды больше, не сказав, что чувствую. Ни единой секунды.

— Купер... — прошептала я. Я боялась произнести это вслух. Если произнесу это, то всё происходящее станет реальным. Я почти подавилась, когда попыталась проглотить комок в горле. Я закрыла глаза, перестала думать, и позволила своему сердцу говорить за себя. Дыхание Купера было на мне, и я могла почувствовать через рубашку биение его сердца. На мгновение наши сердца забилось в унисон. Я открыла рот и позволила словам произнестись:

— Я тоже тебя люблю.

Слезы жалили глаза, и я подумала, что моё сердце вот-вот разорвётся. Я не была готова к этому. В этот момент я по-настоящему ненавидела себя за то, что была такой девушкой. Но всё, что я хотела делать — обнимать Купера так крепко, чтобы даже воздух не мог просочиться между нами.

— Ты меня любишь? — спросил Купер, пристально вглядываясь в мои глаза.

Я кивнула головой, пробормотала «ммм-хмм» и подавила слёзы. Он обнял меня так крепко, что я практически не могла дышать. Практически.

— Боже, Лил, я так тебя люблю.

— Поцелуй её! Поцелуй её! Поцелуй её! — скандировала толпа.

— Боже мой! Купер, мы на чёртовой сцене, — сказала я и рассмеялась ему в ухо. Осознав, что натворил, он тоже рассмеялся.

— Прости за это, детка. Клянусь тебе, что это не было моим планом. Это просто... произошло.

— Поцелуй её! Поцелуй её! Поцелуй её!