Украденные жизни

— С тобой всё в порядке?

Тишина. Затем тяжелое дыхание.

— Милый?

Еще раз сквозь стиснутые зубы:

— Да?

— Ты в порядке?

— Ммм-хмм, — Купер втянул воздух сквозь зубы. — Мне... просто... нужна минута.

Я наконец-то услышала, как кухонные ящики открылись и закрылись. Несколько секунд спустя я почувствовала запах серы от зажжённой спички, а затем появился маленький дрожащий огонек. Лицо Купера озарил мягкий свет, когда он шел обратно ко мне. Поставив рядом со мной зажженную свечу, он поджёг ещё одну, а затем ещё. В конце концов, у нас было достаточное количество золотого пламени в комнате.

Идеально.

— Как там твой палец?

— Все в порядке. Жить буду, — он поцеловал мой нос, а затем взял свою гитару и посмотрел на меня. — Сыграешь мне?

— Какие-нибудь пожелания?

— Что, и это всё? — он приподнял бровь. — Ты не собираешься устроить драку? Отказаться от игры?

— Нет, — ответила, как само собой разумеющееся. — Не собираюсь. Думаю, что мне нравится играть для тебя.

— Ах, ну в таком случае, — сказал Купер, протягивая мне гитару. — Чего ты ждешь?

Я перекинула гитарный ремень, положила её на колено и побарабанила сверху ногтем, пока придумывала песню. О, есть одна. Я исполнила песню Сары Бареллис «The Light» (Примеч. Название песни переводится как «Свет»).

Всякий раз, когда я пела для него, я удерживала зрительный контакт с Купером, пока не привыкала. Я начала песню акапельно первые несколько строк, но потом добавила гитару. Эта песня — стихи, положенные на музыку, и она подходила нам. Там говорилось: «И если ты говоришь: «С тобой всё будет в порядке», тогда я поверю тебе и пойду за тобой на свет». Видите? Идеально.

Когда я закончила петь, Купер наклонился и поцеловал меня.

— Прекрасно, детка. Теперь моя очередь.

Я передала гитару и терпеливо ждала, пока он подготовится. Терпеливо — это означает, что я кусала свой большой палец от нетерпения. Купер начал играть, и я сразу же поняла...

Ты выглядела такой грустной, и я просто сильно захотел тебя,

Но ты не знаешь того, что знаю я,

Я заберу все твои печали и спрячу их подальше отсюда,

Я сделаю всё для тебя; все для тебя, дорогая.

Я обещаю любить тебя,

Это то, ради чего я живу,

Я был простой головоломкой без детали,

Пока не встретил тебя.

Глаза Купера были прикованы к моим, пока он пел для меня. Это была самая красивая песня, которую я когда-либо слышала. Я была в полном восторге, совершенно покорённой, и полностью его.

Когда я увидел твое лицо, я стал твоим сразу же,

Позволь мне забрать твои беды и спрятать их в темноте,

Я заберу всё; тебе не нужно делать это самой,

Я заберу их все; я поймаю тебя, когда ты упадёшь.

Я обещаю любить тебя,

Это то, ради чего я живу,

Я был простой головоломкой без детали,

Пока не встретил тебя.

У меня едет крыша, когда я не с тобой,

Я утонул в твоих глазах, даже под темно-серым небом,

Произнеси моё имя и подойди ко мне,

Ты владеешь моей душой и моим сердцем, позволь мне быть единственным.

Я обещаю любить тебя,

Это то, ради чего я живу,

Я был простой головоломкой без детали,

Пока не встретил тебя.

Пока не встретил тебя.

И затем свет снова зажёгся.

Купер наклонился вперёд, чтобы задуть первую свечу.

Я положила ладонь на его грудь:

— Подожди, — попросила я, — пусть свечи горят, и выключи свет. Мне нравится всё, как было.

— Да, мэм, — ответил он с игривой ухмылкой и потянулся к выключателю. Опять осталось только мерцание свечей, освещающее комнату.

— Я люблю эту песню.

Купер погладил мои волосы:

— А я люблю тебя.

Наши тени дрожали на стене как танцующие фигуры. Это успокаивало, умиротворяло. Наш день — это подъём и спад. Взлёты и падения. Зигзаги. Но пока я смотрела на Купера прямо сейчас, то не изменила бы ни секунды в нём. Каждый момент был важным. Каждое мгновение имело значение. И каждая минута, проведенная с Купером, была заветной.