Украденный наследник

– Мадок не приходится мне родным отцом, – объясняет Оук. – Он тот, кто воспитал меня. Мой папа. Да, у него сложный характер, и он всегда жаждет завоеваний. Но ему нужна не столько власть, сколько сама борьба. Может, все дело в том, что он красный колпак, а может, такова его натура, но для него это словно навязчивое влечение.

Не уверена, что такое описание выставляет ситуацию в лучшем свете.

– На семейных ужинах мы вели разговоры о военной стратегии. Это казалось просто игрой, но в этом заключалась вся его жизнь. С той самой минуты, когда он познакомился с моей матерью, когда узнал, кто именно зачал меня, и понял, что я могу стать наследником Эльфхейма, он не мог не планировать захват трона. После того как Джуд изгнала его в мир людей и запретила брать в руки оружие, отец не знал, как жить дальше. Он нашел посменную работу на скотобойне, лишь бы чувствовать запах крови. Обучал меня бою, которым не мог заниматься сам. Увлекся управлением многоквартирным домом, в котором жил сам, и уже через месяц перессорил между собой всех соседей. Когда я в последний раз слышал о нем, какая-то старушка проткнула молодому человеку шею шариковой ручкой.

Оук качает головой. Несомненно, он любит Мадока, хоть и знает, что тот чудовище.

– Это часть его природы. Я знаю, что он привел армию к берегам Эльфхейма и виновен в гибели фейри. Он сделал себя врагом Верховного двора. Он бы убил Кардана, если бы представился шанс. Поэтому, как бы сестра ни любила нашего папу, она не может просить своих подданных помочь ему. Было бы ужасно просить народ рисковать своими жизнями, чтобы спасти того, кто подверг их всех опасности. Однако кто-то должен спасти его, иначе он умрет.

Теперь я обращаю внимание на то, чего он не говорит.

– Она сказала вам, что хочет ему помочь?

– Нет, – протягивает он.

– А хочет ли она, чтобы ему вы помогли?

Он попался и знает об этом.

– Джуд не известно, что я планирую. Если бы я попытался угадать, в каком она сейчас настроении, то я бы сказал – разъярена. Но, попади мы в беду, Мадок бы обязательно пришел нам на помощь.

Мне довелось однажды видеть Верховную королеву в гневе. Но как бы она ни любила Оука, я не уверена, простит ли она его за то, что он предпочел ей отца. И когда будет выносить наказание принцу, с высокой долей вероятности накажет и тех, кто ему помогал, пусть Оук убежден в обратном.

Тем не менее, когда он протягивает мне руку, я принимаю ее. Наши пальцы переплетаются, и я чувствую пугающее, действующее на нервы удовольствие.

– Доверься мне, Рэн, – говорит он. – Помоги мне.

Изрекающий любовь.

Интриган.

Я перевожу взгляд на его поцарапанную щеку, которая все еще не зажила. Это моих рук дело, но принц не сказал мне ни слова упрека. Пусть у него скрытная натура, пусть у его любви к отцу совершенно дурацкие основания, но мне нравится, как он относится к Мадоку.

– Я последую за тобой, – говорю я. – По крайней мере пока.

– Рад это слышать.

Оук окидывает взглядом зал, джентри Двора Бабочек, танцоров и пирующих. Потом улыбается своей озорной улыбкой, при виде которой я чувствую себя так, будто мы друзья и вместе задумываем какую-то шалость.

– Раз ты в благосклонном расположении духа, может быть, не откажешь мне в танце?

Я не могу скрыть удивление.

– Зачем?

Он широко ухмыляется:

– Чтобы отпраздновать то, что ты не отказалась продолжать поход. Потому что мы на вечеринке. Чтобы убедить королеву Аннет, что нам нечего скрывать.

– А нам есть что скрывать? – спрашиваю я.

Оук улыбается еще шире и тянет меня к танцующим парам.

– Всегда что-нибудь да найдется.

Я сомневаюсь, но где-то глубоко внутри хочу, чтобы он меня убедил.

– Я не умею.

– Меня обучали всем придворным искусствам, – отзывается он. – Позволь, я по– кажу.

Разрешаю ему завести себя в толпу. Однако он не присоединяется к общему танцу, а отходит немного в сторону, чтобы у нас было место для обучения. Развернув меня к себе, он показывает движение и ждет, чтобы я его повторила.

– Ты когда-нибудь задумывалась о том, каково это – вновь стать королевой? – шепчет он мне в щеку, когда мы повторяем шаги.

Я отстраняюсь и одариваю его хмурым взглядом.

Он поднимает руки в знак капитуляции.

– Не думал, что ты посчитаешь этот вопрос каверзным.

– Это тебе предстоит взойти на трон, – напоминаю ему.

– Нет, – отвечает он, наблюдая за кружащимися в танце парами. – Не думаю, что это случится.

Полагаю, он избегал короны всю свою жизнь. Я думаю о том, как во время Змеиной битвы пряталась под его кроватью, свернувшись в клубок, а потом выкидываю мысли из головы. Не хочу вспоминать о тех временах. А еще думать о том, что, несмотря на предостережения Гиацинта, стала покорной, словно ручной голубь.

Это оказалось слишком просто. Я жажду доброты. Жажду внимания. Хочу еще, и еще, и еще.

– Нужно поесть, – говорю я. – Нам предстоит долгое путешествие.

Он наверняка понимает, что это лишь повод, но все равно выпускает меня из своих рук.