Украденный роман

Я снова подняла взгляд и встретилась с его глазами – очень синими и очень пристально смотрящими на меня. В уголках его губ дрожала легкая усмешка, словно он каким-то образом прочитал мою последнюю мысль и она его позабавила. Он снова протянул руку, взял мою ладонь и принялся медленно водить по ней большим пальцем, словно читая линии судьбы. И, ощущая это уверенное горячее прикосновение, я снова забыла, как дышать.

– Ведь тебе тоже нравится проводить со мной время, Оливия? – спросил он мягко, но беспрекословно. Я кивнула, побоявшись открыть рот. Побоявшись не справиться с голосом. Или – что еще хуже – неправильно поняв его вопрос, сболтнуть что-то не то. Конечно же мне нравилось проводить с ним время. Мне нравились те ощущения, которые пробуждала во мне его близость. Я была во власти его обаяния. И немного благоговела. Он так по-доброму отнесся ко мне вчера вечером и сегодня, во время моей истерики в машине. Да и как можно было устоять перед самым сексуальным мужчиной современности?

Но реальность неумолимо напоминала, что я всего лишь не самая удачливая романистка в творческом кризисе, ничем не примечательная внешне еврейская девчонка из глуши в Коннектикуте. И судя по великолепному портрету роскошной Анджелики в гостевой комнате, я, со своими восьмым размером джинсов и непослушными кудряшками, не могла рассчитывать на внимание Эша.

Ему нравилось проводить со мной время, потому что я помогала ему с проектом, потому что мы занимались одним делом, потому что ему было одиноко. Потому что мы оба пережили трагическую потерю и до сих пор не могли справиться с утратой. Возможно, он хотел большего в том смысле, что нуждался в друге, с которым мог поговорить, который мог составить ему компанию за обедом и на прогулке. Определенно он не имел в виду чего-то еще.

И слава богу, если так. Эта работа давала мне шанс вытащить себя из трясины. Писательский труд составлял мою суть, цель и смысл моей жизни. Я не могла позволить себе забыть об этом.

Глава 27

На обратном пути в Малибу я едва не уснула. В ожидании Нейта мы просидели на винодельне еще два часа, потягивая вино и болтая. Эш настойчиво желал услышать подробности моей жизни, и я вдруг обнаружила, что рассказываю ему об отце, с которым мы почти не общались с момента его женитьбы на Шоне. Я упорно отклоняла его приглашения на семейные встречи на День благодарения и Рождество, а папа столь же исправно каждый май присылал мне чек на сто долларов в подарок на день рождения, который я виновато обналичивала, посылая в ответ слова благодарности. По сути, этим и ограничивалось все наше общение.

– Что ж, ты видела Роуз, – сочувственно ответил Эш и мягко добавил: – Но моей настоящей семьей была Андж. Пока не покинула ее.

И вот теперь, на заднем сиденье черного «Кадиллака», с трудом держа веки открытыми, я крутила в голове эти слова. В момент их произнесения я конечно же подумала, что речь шла о смерти Анджелики. Но Роуз обвинила Эша в том, что это он что-то сотворил с женой. Он ее предал? Или вынудил ее к предательству? И если так, явилась ли ее смерть следствием этого предательства?

Тут я почувствовала, что голова необъяснимым образом склонилась на плечо Эша, и не успела этому помешать. Вино, полуденное солнце, льющееся сквозь стекло, уверенный и ровный стиль вождения Нейта сложились вместе, я закрыла глаза и погрузилась в дрему. Мне снились белые барашки волн и женщина, которая пыталась удержать голову над поверхностью воды. Это была то ли моя мать, то ли Анджелика, а может, это была вовсе и не женщина, а серые спины мигрирующих китов…

– Оливия. – Донесся до меня словно издалека голос Эша, а его рука мягко потрепала меня за бедро.

– М-м-м-м, еще пару минуточек, – пробормотала я, совершенно не в силах шевелиться, возможно, еще не совсем оправившись от недавнего недомогания.

В следующий момент я почувствовала, что руки Эша подхватывают меня, вынимают из машины и несут из гаража в дом. Оказавшись висящей в воздухе, я непроизвольно запаниковала и окончательно проснулась.

– Ты что делаешь? – возмутилась я, шлепая его по плечу. – Отпусти, я в силах идти сама.

– Правда? – ответил он со смешком.

– Эш, – продолжала я возмущаться, – поставь меня на пол.

– Уверена? Ты отрубилась в машине. И храпела.

Господи, неужели я умудрилась опозориться еще сильнее?

– Я не храплю!

Эш рассмеялся и аккуратно поставил меня на ноги, придерживая за поясницу, и так и не отнял руки, пока мы шли к гостевой комнате.

– Ты устала, – констатировал он, остановившись у дверей. – Вздремни, а я разбужу тебя к ужину.

Но он не сдвинулся с места, и я тоже. Мы замерли молча, глядя друг друга в глаза. Возможно, будучи все еще в полусне, я не владела собой, или просто мне была нестерпима мысль, что он сейчас уйдет. Возможно, это его близость, его запах, его улыбка и его невероятно синие глаза заглушили голос моего рассудка, но я тихо произнесла:

– Я уже не чувствую усталости.