Укради меня у судьбы

Что полгода он жил, как в аду, и всё же надеялся, что Сергей жив. Пока не нашли тело, Самохин не верил. Да и потом — не совсем. Всё казалось: вот он вынырнет, даст знак, поможет, обнадёжит, скажет, как быть. Вместо этого он получил инструкции. Если Кудрявцев и умер, он умел управлять людьми и другими жизнями даже с того света.

— Я ничего не хочу проверять. Я устал. И поверьте: человек, которого припёрли к стенке, в отчаянии способен на многое. Будьте здоровы, если сможете. И встретимся в аду, если всё же решите рискнуть.

Самохин развернулся и вышел. Шёл по коридору и знал: либо его шлёпнут, либо он уйдёт, потому что выиграл время. Естественно, на слово никто верить не будет. Вначале проверят каждый его шаг. Дойдут и до Любимова, но тот уже успел узнать все подробности и — Самохин надеялся на это — принял меры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Никто его не тронул. Ни в здании, ни на улице. Самохин долго кружил по городу. Смотрел на витрины магазинов. Пил ароматный кофе в маленькой уютной кофейне. Дышал воздухом на лавочке в тени раскидистого дерева. Наблюдал, как деловито вышагивают малыши, которых придерживают няни или мамы.

Он не пойдёт сейчас ни в офис, ни домой. Пусть роются. Он им сюрприз оставил. Очень важный подарок. Чтобы Спина знала: он не сотрясал воздух, а действительно подготовил бомбу, которая способна взорвать этого паука, что выпил слишком много крови.

Андрей Любимов

Я видел свет в её глазах и был спокоен. Не жалел ни о чём, не сомневался. Чувствовал: я поступаю правильно, и всё у меня получится. Мне казалось, что я могу горы сдвинуть. Землю перевернуть без рычага.

Я уезжал в город со спокойной душой и совестью. Не было и тени страха. Дети в надёжных руках, и никто не посмеет туда сунуться. Особенно при свете дня.

Может, я слишком самонадеян, но интуиция говорила: я не ошибаюсь. У Алабая были хорошие новости. Видео удалось вытянуть с флешки.

— Ты должен это увидеть, а потом будем решать, что делать дальше, — так он сказал мне, не вдаваясь в подробности. — Возможно, отсюда растут ноги тех самых звонков, — добавил он.

Я уже и сам догадался. Но его слова лишь убедили меня: это не паранойя, а реальная угроза, с которой я должен справиться. На всякий случай я связался с безопасниками и отправил пару человек в посёлок. Пусть наблюдают. Перестраховка не помешает.

— Видео плохое, — сразу же предупредил меня Виталий. — твой… товарищ, кажется, записывал его впопыхах, возможно, в общественном туалете — точнее сказать не могу. Там и звук не ахти, что хуже всего, но нерешаемых проблем нет. Всё, что мог, я почистил. Собственно, там важны лишь слова.

Я просмотрел видео два раза. Вслушивался в тихий голос. Самохин выглядел ужасно. Не знаю, чего ему это стоило. Но от его откровений — волосы дыбом.

Алабай барабанит пальцами по столу. Вид у него задумчивый.

— Нам бы последить за ним, как считаешь? Как бы чего не вышло. Ты же понимаешь, что слова без доказательств — всего лишь сказка, похожая на догадки. Судя по всему, у него имеются документы, подтверждающие правоту его слов. Без них его бормотания могут оказаться бредом сумасшедшего. Бездоказательно. Ложь. Намеренный поклёп. Что угодно приложи — будет правильно.

Я с ним согласен. Поэтому даю ещё несколько распоряжений. Важно не опоздать. Как жаль, что мы потеряли время. Возможно, он на меня надеялся, а я подвёл. Теперь рискую не успеть.

А ещё я могу не успеть защитить Иву.

Колесо, что висело мёртвым грузом, со скрипом поддалось и сделало виток. Сдвинулось. И я бы не хотел, чтобы оно прошлось по дорогим мне людям.

Пока мои люди отправились за Самохиным, я решил не терять время. Отправился в больницу и позвонил брату.

— Ты хорошо подумал, Андрюх? — спросил Женя, но в голосе его я слышал отчаянное желание поверить, что моё предложение — правда. — Я и… ваша жизнь? Не чересчур ли это? Не пожалеешь?

— Я жалею лишь о том, что ничего не сделал раньше. Не интересовался, не думал, забыл. И мать как-то не спешила ностальгировать, вспоминать, что где-то у неё живёт ещё один сын. Это твой шанс, Жень. Счастливый билет, если хочешь.

— Это Ива, да? — голос его проседает, становится хриплым, почти больным от сдерживаемых страданий. — Она попросила?

— Это моё решение. Но она тоже хотела бы тебе помочь. Говорит, что в доме Кудрявцева для тебя есть идеальное место, которое ты сможешь оборудовать под мини-студию для звукозаписи. А я тебе помогу. Встретимся, расскажешь, что тебе нужно. Заедем по пути — купим.

Он молчит. Слишком долго. Но я его не тороплю. У меня есть время. А Жене нужно решиться.

— Не могу, — выдыхает он сокрушённо. — У меня тут Ираидины кошки. Куда я их… Спасибо и тебе, и Ваньке. Я знаю: без неё не обошлось.

— Кстати, о кошках. Вот об этом просила сама Ива. Я сейчас еду в больницу за вашей кошатницей. Предложу ей поселиться у нас. Ива хочет забрать её. Следовательно, кошек мы тоже заберём. Так что подумай, что там для этого нужно. Переноски, корм. Я в этом не разбираюсь.

Женя смеётся.