Рухнувшая или вышедшая за рамки правового государства (это если там произойдет реальная революция) Украина — представляет собой огромную опасность во многих аспектах. В мире не было опыта обрушения страны, которая по размерам больше Германии или Франции, и на территории которой есть больше десятка атомных реакторов. А ведь мы рядом с этим живем. Да, занимая выжидательную позицию, мы видим, как дела на Украине идут все хуже и хуже. Но знаем ли мы, что будем делать, если страна рухнет? Сто процентов — нет, потому что когда события выходят из-под контроля, что-то предугадать и предупредить — невозможно. Приведу один простой и страшный пример — рухнул ДнепроГЭС, семьдесят с лишним лет стоявший без ремонта, и волна пошла вниз и ударила в Запорожскую АЭС. Или — идиоты загрузили в реактор не предусмотренное конструкцией топливо, и он рванул. Или террористы захватили станцию и вуаля — Чернобыль-2. А ведь станция расположена так, что пострадает ВЕСЬ наш юг, русский юг, с его плодородными землями, портами, заводами. Придется эвакуировать людей — миллионы людей. И что тогда? И какая разница кто будет в этом виноват — нам станет хоть на каплю легче, даже если мы найдем виновных и заживо в землю закопаем? Меньше радиации станет?
Считаю, что сегодняшняя позиция России правильна тактически, но ошибочна стратегически, так как создает целый спектр серьезных и трудно парируемых рисков для России. Создавать на своей же незащищенной границе европейский Афганистан — донельзя глупое решение: мы уподобимся той унтер-офицерской вдове, что сама себя высекла. Если позицию менять, то выбора у нас по сути два: либо активно готовить вооруженный мятеж русскоязычного населения в восточных областях Украины, то есть агрессивно продвигать идею Новороссии в сочетании с террором в отношении сторонников «Едыной» — либо искать какие-то точки соприкосновения с теми, кто хочет «Украину це Европу», и подальше от России. Прекрасно понимая, что они нас ненавидят, что им придется уступать и уступать много — но с единственным условием, что они уничтожат национализм и националистов и построят цивилизованное по европейским меркам государство. Здесь наши интересы совпадают — с таким национализмом какой есть в Украине — в Европу Украину не примут…
2. Европа. У Европы позиция очень двойственная. С одной стороны Европа — это территория ценностей и ценности — подвигают целиком и полностью встать на сторону Украины в ее конфликте с Россией. У Украины в Европе есть сильные адвокаты — как отдельные личности (Бернар Анри-Леви) так и целые страны (Польша). На Европу оказывают сильное давление США и Великобритания — в том числе и потому, что ни те, ни другие с Украиной не граничат, и рисков не несут. С другой стороны — Европа помнит, что такое война, геноцид, этноцид, агрессивный национализм, лоскутное государство — и без розовых очков смотрит на Украину, понимая и то, откуда все взялось (Австро-Венгрия) и чем все может закончиться (крахом). Европа понимает, что на Украине господствует агрессивный, коррумпированный режим, который заключил с националистами некое негласное соглашение — вы не мешаете нам воровать, а мы не мешаем вам убивать русских. Понимает Европа и то, что идет гражданская война (Меркель уже заявляла об этом на встрече с однопартийцами) и что государство Украина массово применяет вооруженное насилие в отношении собственных граждан, дискриминируют их по этническому и языковому признаку или, по крайней мере, не препятствуют дискриминации. Европа уже приняла решение, что Украина не вступит в ЕС, по меньшей мере, лет тридцать (а скорее всего, не вступит никогда)
Но что делать с Украиной — Европа тоже не знает.