Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Из сказанного явствует, что современная идеологема закономерности процесса глобализации мира на базе единой западоцентристской либеральной модели является глубоко ошибочной. Мир изначально многолик и мультикультурен. Таким он и должен быть. Разумеется, мир полон противоречий, но это региональные разногласия, которые не несут опасности мирового конфликта. Последний же становится вполне реальным в условиях глобализации, когда одна цивилизация признает за собой право на «разумное» мироустройство. Необходимо избавиться от этого заблуждения пока не поздно и начать строить отношения между народами на основе взаимного уважения традиций, культур и жизненных укладов.

2. О проблеме внутрикультурного диалога [117]

На Лихачевских чтениях 2009 года я выступил с докладом «Диалог или монолог культур и цивилизаций?», в котором пришел к выводу, что на всех этапах истории человечества культурное развитие было похоже на монолог, а если шел диалог, то отнюдь не равноправный, а часто и не мирный. Разумеется, это не означало, что не было взаимовлияний и взаимообогащений, но все в конечном счете сводилось к экспансии одной культурной традиции по отношению к другой. В этих столкновениях далеко не всегда выживала объективно более развитая культура, чаще та, носители которой обладали большими военными и людскими ресурсами.

Казалось бы, процессы, характеризующие межкультурные отношения, не должны иметь места во внутрикультурном развитии. Однако оказывается, что динамическая ситуация и здесь принципиально не отличается от межкультурной. Фактически нигде в мире нет политических сообществ (государств), которые бы представляли собой монокультурные образования, не отягченные внутренними противоречиями. Чаще всего они состоят из нескольких субкультурных общностей, оспаривающих одна у другой право на высшую истину.

Примеров сказанному в мировой истории немало. Среди них и украинский, демонстрирующий всю противоречивость процессов становления нашей суверенной государственности и национальной общности. Даже и после двадцатилетнего независимого существования говорить о единой духовно-культурной идентичности украинского народа невозможно. Фактически он продолжает быть разделенным на три основных субэтноса: центрально-североукраинский, западноукраинский и юго-восточноукраинский[118]. Сформировались они исторически и в условиях длительного раздельного существования обрели весьма заметные различия — не только культурно-исторические, но и ментальные.

Центрально-североукраинский субэтнос со времен Переяславской рады (1654) развивался на православной культурной и духовной традиции в тесном единении с этнически родственным русским народом. Историческим мифом для этого региона является героика казацкого прошлого, с которым ассоциируется в народе защита его национальной и вероисповедальной идентичности. Стержневым событием в этой борьбе является Национально-освободительная война украинского народа под предводительством Богдана Хмельницкого.

Западноукраинский субэтнос, начало формированию которого положила Брестская уния (1596), был интегрирован в западно-католический цивилизационный мир и вплоть до Второй мировой войны пребывал в составе различных европейских государств: Речи Посполитой, Польши, Австро-Венгрии и др. Содержанием его национально-патриотического мифа является убеждение в своем мессианстве, в исключительных заслугах по сохранению чистоты украинской нации и достижению ее государственной независимости. Одним из главных символов этого мифа служит националистическое движение сопротивления времен Второй мировой войны.

Третий субэтнос, проживающий преимущественно на юге и востоке страны, своим становлением в качестве украинского целиком обязан территориальному формированию Украины советского времени. Согласно правительственным декретам, в ее состав были включены земли, преимущественно заселенные русскими, — Донбасс, Новороссия, Крым. Историческим мифом здесь выступает память об освоении этого края Российской империей в конце XVIII — первой половине XIX века, а также убеждение в том, что он является естественной частью «русского мира». Свидетельством того, что этот миф живет в ментальности нынешних насельников региона, является наличие здесь политических партий, в названиях которых присутствует определение «русские», а также движений за восстановление (или сохранение) символов российского имперского прошлого, коими являются, в частности, памятники Екатерине ІІ, Потемкину, Ришелье и др.