Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Конечно, будь русский язык для украинцев чужим, колониально-имперским, как уверяют националисты, в таком тотальном на него наступлении не было бы никакой необходимости. Он ушел бы из суверенной украинской жизни естественным образом. Но этого не происходит, потому что для большинства населения страны он такой же родной, как и украинский. И никакие запретительные меры не в состоянии изменить это положение.

Поразительно, но борьба с русским языком продолжилась на Украине борьбой с литературным украинским. Он объявлен этноидеологами не вполне украинским, русифицированным, не выражающим лингвистической полноты западноукраинского и диаспорно-украинского диалектов. Исправлять ситуацию принялись через коренное реформирование правописания, которое было принято еще в советское время и уже поэтому будто бы является не вполне национальным. Заменить его новым не удалось, но внести в литературный язык орфографическую и лексическую неразбериху вполне получилось. Теперь на Украине фактически два литературных языка: традиционный — центральноукраинский, развившийся на киево-полтавском диалекте, и новый — западноукраинский, основанный на галицком диалекте. Удивительно, но это никого особо и не волнует.

Еще одной сферой субкультурного противостояния является религия. Придавать этому явлению слишком большое значение, учитывая секулярность большей части украинского общества, возможно, и не следует, однако и абстрагироваться от него нельзя. Со времен Брестской унии на Украине было положено начало не только религиозному, но и цивилизационному разлому, в результате которого жители Западной Украины, исповедовавшие православие со времен Владимира Святого, были обращены в католицизм. Ныне Украинская грекокатолическая церковь, находящаяся в каноническом и административном единстве с римским престолом, из региональной превратилась во всеукраинскую. Ее сакральный центр перенесен из Львова в Киев.

Учитывая историческое соперничество православия и католицизма, такое стремительное продвижение последнего на традиционную каноническую территорию первого не может не вызывать противоречий в украинском обществе. Тем более что «оранжевые» этноидеологи подводят под это распространение и «научную» основу. Будто бы католицизм более привлекателен, поскольку демонстрирует свои преимущества в том числе экономической успешностью западного мира. Некоторые даже сожалеют, что Владимир Святославич не принял христианство от Рима, а то Украина уже была бы частью западной цивилизации.

К сожалению, вирус регионализации поразил и Украинскую православную церковь, от которой откололись в суверенное время две конфессии. Они не признаны вселенским православием, но агрессивно позиционируют себя как единственно национальные. От высших иерархов этих конфессий нередко можно услышать весьма сомнительные призывы к созданию на независимой Украине единой самостоятельной православной церкви, которую они именуют то национальной, то поместной. Правда, самостоятельность эта понимается ими весьма своеобразно — только по отношению к Русской православной церкви. А вот быть зависимыми, к примеру, от Константинопольской они не против и даже предпринимали конкретные шаги в этом направлении. На этом поприще потрудился и бывший президент В. А. Ющенко, правда, без особого успеха. Его настойчивые просьбы к Константинопольскому патриарху Варфоломею взять под свой омофор Украинскую православную церковь остались без ответа.

Неудивительно, что в условиях столь конфронтационного противостояния христианские конфессии оказались неспособны ни консолидировать украинское общество, ни предложить ему единые этические нормы общежития и смыслообразующие истины.

В принципе субкультурное соперничество не должно вызывать сильного беспокойства. Это естественный процесс, характерный для всех времен и народов, но лишь при условии, что он не осложняется административными предпочтениями, что власть не подавляет другие субкультуры в угоду одной, по ее мнению, истинно национальной. Именно так было в «оранжевое» пятилетие. В таких условиях мирное сосуществование становится невозможным. Ведь за традиционными субкультурными явлениями стоят конкретные сообщества, не готовые расстаться со своими ценностями. Жесткая конфронтация между ними неизбежна, что мы и наблюдаем в нынешней Украине. Объективно процессы, подчиненные исключительно идее монокультурной чистоты украинской жизни, несмотря на, казалось бы, патриотические помыслы их вдохновителей, ведут к ее обеднению и примитивизации, ослабляют созидательные силы общества, делают его неконкурентоспособным в современном мире.

Имеются ли возможности для консолидации поликультурного украинского общества? На том пути, по которому до сих пор шла независимая Украина, достичь этого практически невозможно. Нужно принципиально иное отношение к историческому прошлому, а равно и к организации общественной жизни страны в настоящем.