Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Отвечая на свой вопрос, Нестор внес на страницы летописи предание об основателях Киева — братьях Кие, Щеке и Хориве. Полемизируя с «не свѣдущими», полагавшими, что Кий был «перевозникъ», он отметил: «Аще бо былъ перевозникъ Кий, то не бы ходилъ Царюгороду: но сей Кий княжаше в родѣ своемь, приходившю ему ко царю»[138]. Предание не датировано, не назван по имени и византийский император, но историчность события засвидетельствована наличием на Старокиевской горе остатков древнейшего киевского града. По-разному определяют исследователи время его жизни, но то, что он существовал задолго до «призвания» варягов, ни у кого сомнений не вызывает. Аналогичные киевскому укрепленные центры, о чем пойдет речь ниже, обнаружены на всей территории расселения восточных славян, и все они построены в VI-VIII веках. В них и берет начало восточнославянская государственность.

Исторически так сложилось, что точкой отсчета государственной истории Руси стал 862 год, когда, согласно летописному преданию, северные восточнославянские племена призвали на княжение варяжских братьев Рюрика, Синеуса и Трувора. Спор по этому поводу антинорманистов и норманистов был разрешен в пользу последних не научными аргументами, а правительственными указами: в 1862 году — царским, в 2011-м — президентским. Как можно заключить на основании работ, опубликованных российскими историками в связи с празднованием 1150-летнего юбилея Российского государства, тема норманнского приоритета в его создании больше не подвергается сомнению.

Иноземное начало Русской земли и ее государственности засвидетельствовано установлением в Старой Ладоге 12 сентября 2015 года памятника варягам Рюрику и Олегу Вещему. Оба отрекомендованы основателями российской государственности и даже великими князьями. И это притом, что о государственном строительстве Рюрика на Руси в летописи вообще ничего не сказано, а в Киеве задолго до варяжского «призвания» княжили Кий и его наследники, а также Аскольд и Дир, предпринявшие поход на Константинополь за два года до прихода к славянам Рюрика и за 22 года до вокняжения в Киеве Олега. Зная все это, трудно согласиться с «первоучредительной» государственной ролью Рюрика и Олега.

Конечно, это слишком упрощенный взгляд на политическую эволюцию восточных славян. Он в принципе исключает признание у них внутренней самоорганизации в доваряжское время. Не было наряда у славян, как простодушно отметил летописец, но пришли из-за моря варяги (Рюрик, Синеус и Трувор) и установили его[139]. В реальности, разумеется, все было намного сложнее, что, собственно, и следует из внимательного прочтения летописи, а также анализа археологических источников, полученных в результате многолетних раскопок восточнославянских памятников.

Коротко остановимся на вопросе происхождения названия «Русь», которое, согласно одной из историографических традиций, как и государственность, также принесли в восточнославянскую среду варяги. Исходные данные для вывода историков о северном, а точнее шведском, происхождении термина «русь» находятся в летописной статье 862 года. Однако она настолько противоречива, что сделать по ней однозначное заключение нет ни малейших оснований. Заявив, что новгородские словене «идоша за море къ варягомъ, к руси», летописец затем привел перечень скандинавских народов, в котором места для руси не нашлось. «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свеи, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте»[140].

Еще более существенным в этом летописном свидетельстве является то, что оно не отождествляет русь со шведами. Наоборот, утверждает, что шведы относительно руси такой же другой народ, как и норвежцы или датчане. Несколькими строчками ниже русы у летописца выступают и теми, кто участвовал в приглашении, и теми, кого приглашали: «Рѣша русь, чюдь, словѣни и кривичи, и вси... И изъбрашася три братья с роды своими, пояша по собѣ всю русь»[141].

Этническая разность руси и шведов засвидетельствована и в Бертинской хронике епископа Пруденция. Рассказывая о пребывании посольства русов в 838-839 годах в Константинополе и Ингельгейме, автор отметил, что в столице Византии они отрекомендовались представителями народа «Рос» (Rhos) и посланниками хакана (chacanus), а в столице Франкского королевства назвались не русами, а свеонами. Стоит ли доказывать, что смысл этого признания послов противоположен тому, который пытаются придать ему сторонники скандинавского происхождения русов? Они не были этническими русами, но лишь находились у них на службе. Аналогичные ситуации имели место и во времена Олега и Игоря, чьи послы-норманны также заявляли, что они «от рода рускаго».

Исходя из свидетельств Бертинских анналов, а также «Баварского географа», разместившего Русь (Ruzzi) в непосредственном юго-западном соседстве с хазарами (Caziri), можно полагать, что русы были известны на юге восточнославянского мира задолго до их летописного «призвания» из-за моря[142].