Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Удивительно, какую сложную игру вел Мазепа. Практически одновременно с просьбой к Петру защитить Украину он направил в шведский лагерь инструкцию, составленную по латыни, но без печати и подписи, в которой выражал радость по случаю прихода Карла на Украину и просил протекцию себе, войску Запорожскому и всему народу и освобождение от тяжкого московского ига. Шведам была предложена войсковая помощь в борьбе против русских. Отсутствие печати и подписи на инструкции свидетельствовало о том, что Мазепа не был уверен в своем предприятии и оставлял за собой возможность отказаться от нее.

Петр I по-прежнему верил Мазепе и спешил послать войска на Украину. Его действия и через 300 лет выглядят безупречными. Защита собственной страны от вторгшегося в ее пределы завоевателя являлась священной обязанностью государя. К тому же он не мог оставить в беде своего многолетнего друга и соратника. Можно представить, какой была бы реакция нынешних украинских национал-патриотов, если бы события сложились по-другому: Петр не дал бы отпора шведам, и те оккупировали бы всю Гетманщину. Определенно русского царя обвинили бы в предательстве Мазепы.

А теперь посмотрим, каким было поведение Карла ХІІ и его доблестного воинства на территории Украины и воспринимало ли ее население этих далеких пришельцев как освободителей.

Не имея сил продолжать наступление на Москву и испытывая большие затруднения с обеспечением армии продовольствием в опустошенном ею же Могилевском крае, Карл ХІІ решил повернуть на юг, на Украину. Не для того, чтобы освободить ее от «тяжкого московского ига», на что надеялся престарелый украинский гетман, а чтобы получить возможность обеспечить шведскую армию продовольствием. Как полагают шведские биографы Карла ХІІ, так называемый украинский фактор, воплощенный в предательстве гетмана Мазепы, «маячившего» на неизвестной Украине, на его решение повернуть на юг не имел никакого влияния.

В октябре 1708 года армия Карла ХІІ, насчитывавшая более 30 тысяч человек, перешла Десну и оказалась на Украине. Надежды на украинское гостеприимство, обещанное в том числе и Мазепой, не оправдались. Один из близких соратников короля Адлерфельд свидетельствовал: «Мы неожиданно очутились в необходимости постоянно драться как с неприятелями, так с жителями того края, куда мы вошли». Другой участник этого похода, Иоахим Лют, в своих мемуарах называл местное население злым и недоброжелательным по отношению к шведам. Их фуражирам оказывалось ожесточенное сопротивление. Одно из них состоялось в Пирятине под руководством казачьих сотников — братьев Лукьяна и Василия Свичек. Достоянием истории стало поражение шведов под небольшим полтавским городом Веприк, гарнизон которого состоял из двух батальонов пехоты, одной сотни драгун и 400 украинских казаков. Аналогичное сопротивление шведам оказывали и другие полтавские городки: Лохвица, Зиньков, Опишня, не говоря уже о самой Полтаве. И везде вместе с русскими сражались украинские казаки. В шведских тылах военные действия вели казаки нового гетмана И. Скоропадского, избрание которого поддержали миргородский полковник Д. Апостол, корсунский А. Кондиба, компанейский Г. Галаган, генеральный хорунжий И. Сулима и многие другие казацкие старшины.

Первый биограф Карла ХІІ, капеллан Е. Нурдберг, оправдывал жестокое обращение шведов с мирным населением тем, что последние очень недоброжелательно относилось к шведам и не давали им фураж. На что великий французский просветитель Вольтер откликнулся такими словами: «Если украинские крестьяне могли бы повесить крестьян Эстъётланда, завербованных в полки, которые считают себя вправе прийти издалека, чтобы похищать у них пропитание, их жен и детей, то духовники и капелланы этих украинцев тоже имели бы право благословлять их правосудие?»

В действительности союзниками шведов были только небольшие казачьи отряды Мазепы и Гордиенко, но вследствие их полного разложения шведы использовали этих людей в подсобных работах, в качестве землекопов, дровосеков, носильщиков во время осады Полтавы. К тому же и эту работу они выполняли неохотно. Как отмечал шведский историк П. Энглунд, «их боевой дух дошел до нижней отметки, было трудно заставить запорожцев исполнять приказы, они прямо-таки готовы были взбунтоваться».

Столь унизительное положение мазепинцев в шведском стане объясняется тем, что им просто не доверяли, как и самому Ивану Степановичу, которому не разрешили даже участвовать в сражении с русскими. Накануне битвы храбрый гетман на великолепной лошади и при полном вооружении прискакал к Карлу, но тот приказал ему немедленно вернуться к обозам, заявив, что у Мазепы слабое здоровье. Большего унижения трудно было придумать.