Украина: моя война

Точно так же и за «стенами Путина»: за ними начинается поле чистой гегемонии, с одной стороны, и чистой контргегемонии — с другой. Цезаризм основан на том, что за эти «стены» Правитель и его группа не выходят. Поле действия этими «стенами» ограничено. Поэтому действия Правителя в условиях цезаризма — это всегда колебания, они остаются техническими и прагматическими, а принципиальных решений никогда не принимается. Решение вообще не лежит в поле цезаризма. Реалист-правитель всячески уклоняется от него, так как Идея находится заведомо вне зоны его компетенции. Он может лишь имитировать Идею — как либеральную, так и патриотическую (евразийскую), но никогда не позволять ей овладеть собой.

«Стены» Путина железобетонны. Идее сквозь них не пробиться. Цезаризм — это своего рода концептуальная тюрьма для Правителя. При этом структура гегемонии такова, что она становится все более и более могущественной и планетарной, а следовательно, цезаризм в долгосрочной перспективе обречен. Гегемония разъедает его изнутри, и, хотя правитель сдерживает распространение гегемонии, он вынужден с ней считаться и к ней прислушиваться (яркий пример, иммунитет «Эха Москвы» и других ультралиберальных СМИ в России Путина — они представляют собой правую стену, находясь на грани шестой колонны). Эти колебания Правителя, сдерживающего, но не до конца, развитие ультракапитализма внутри страны, Грамши называет политикой transformismo. Transformismo означает проведение либеральных реформ таким образом, чтобы они были избирательны и не ставили под удар всевластие Правителя и правящей группировки. 14 лет Путина у власти — чистой воды transformismo.

Конфликт «корпорации Россия» с глобальной корпорацией

Глобальная корпорация (Запад) была с самого начала недовольна Путиным как одним из топ-менеджеров российского сегмента мирового капитализма. Он вел себя независимо и ограничил той почти полное всевластие либералов, которое было в РФ при Ельцине. Путин пошел по пути цезаризма. Россия стала все больше настаивать на своем суверенитете. От простого сегмента глобальной корпорации (как при Ельцине) Россия все больше становилась «суверенной корпорацией», «корпорацией Россия». Она играла по глобальным правилам, но жестко в своих интересах. Цезаризм Путина давал результаты. Однако глобальные топ-менеджеры (назовем ли мы их CFR, Вашингтон, Уолл-стрит, Ротшильды или мировое правительство — не важно) расценили это как вызов и начали переориентировать глобальную гегемонию на смену российского менеджмента. Сам Путин в 2008 году подыграл этим намерениям, выдвинув преемником Дмитрия Медведева, который по имиджу соответствовал типичному представителю шестой колонны, системному либералу, далекому не просто от хард-патриотизма, но от патриотизма вообще и открытого к диалогу даже с пятой колонной (визиты Медведева на «Серебряный дождь», ультралиберальные советники из ИНСОРа — Юргенс, Гонтмахер, пресс-секретарь с ярко выраженной идеологией «Московского комсомольца» и «Эха Москвы» Тимакова и т. д.). Этот шаг на время успокоил Запад, который посчитал, что Путин ушел навсегда и Россия вновь возвращается в структуру глобального управления. Носители гегемонии, либералы и западники в период 2008–2012 годов почувствовали себя свободно, сделав ставки на второй срок Медведева, когда страна должна была бы окончательно оторваться от Русского Мира (модернизация). Но в 2012 году Путин, несмотря на предупреждение Байдена, вернулся, и снова цезаризм стал очевиден. Более того, программа возвращения Путина была составлена по лекалам православно-евразийской идеологии, Глазьев стал советником, а Рагозин вице-премьером, что вызвало у носителей гегемонии подозрение, а не проломил ли Путин левую стену? Призыв к укреплению русской идентичности и курс на Евразийский союз привели западных наблюдателей к шокирующему выводу, что Путин присягнул патриотической Идее.

И тогда Запад стал обращаться с Путиным третьего срока уже не как с российским сегментом корпорации, не как с корпорацией Россия, а как с враждебной варварской Империей и ее авторитарным Правителем. Реалисты на Западе призывали вернуться к прежнему умеренному подходу, указывая на то, что Путин все же не следует за своими грозными заявлениями и не начинает институционализацию евразийской программы, отделываясь пиар-акциями типа Олимпиады. Но тем не менее отношение к Путину резко ухудшилось, и мысль о том, что отныне Запад имеет дело уже не с «корпорацией Россия», а с «Цивилизацией Россия», стала все более распространенной рабочей гипотезой. Отсюда последовала Болотная, в организации которой принимали участие представители шестой колонны. Но главный удар был подготовлен на Украине и состоял в свержении Януковича и приводе к власти либерал-фашистской хунты, полностью подчиненной гегемонии.