Украина — не Россия

Вплоть до 1991 года Украина подпитывала весь СССР в своем знаменитом качестве «кадрового резерва». Главным образом, это была подпитка России. Шел, конечно, и обмен — частью управляемый, частью стихийный обмен выпускниками вузов, но всегда не в нашу пользу. О выпускниках же школ и говорить нечего. Печально большое количество нашей молодежи десятилетие за десятилетием поступало в российские вузы, но по их окончании двое из троих не возвращалось домой. Мы продолжаем подпитывать Россию даже сегодня: там работают десятки тысяч граждан независимой Украины, главным образом строителей, туда нередко продолжают уезжать наши выпускники.

Начиная с 1991 года общесоюзное бремя Чернобыля, а это миллиарды долларов, было целиком переложено на Украину.

Вопрос о том, остались ли за Украиной какие-то «исторические долги», на этом можно было бы и закрыть. Для полноты картины упомяну лишь о несомненных встречных задолженностях.

Мы согласились на «нулевой вариант» практически по всем статьям. Мы смиренно посчитали, что такова наша плата за мирную и бескровную независимость. Лишь в некоторых пунктах, где «нулевой вариант» означает «нуль» только для Украины, мы пытаемся найти более гибкое и справедливое решение. В частности, в вопросе о зарубежной собственности бывшего СССР. Времена средневекового майората, когда старший сын наследовал все, прошли. К тому же, не существовало старшего и младших сыновей. Это был просто поэтический образ — вроде «общей колыбели» или «советского человека». От Российской империи, а затем от СССР за рубежом осталась огромная недвижимость, часть из нее используется плохо или совсем не используется, попросту пропадает. По нашим прикидкам, коэффициент использования этой собственности равен 50 процентам. Некоторое понимание с Россией в этом вопросе поначалу было. Наши правительства подписали решение о передаче украинской стороне 36 объектов зарубежной собственности, по согласованию. К сожалению, это решение пока не выполняется. Но нет и причин думать, что оно не будет выполнено. Жизнь — это процесс.

Неприложим «нулевой вариант» и к вопросу о возврате культурных ценностей. Этот вопрос настолько сложен — и юридически, и исторически, — что я не стану сейчас в него углубляться. Отмечу лишь, что добрая воля и желание работать с нами с российской стороны есть. Не сомневаюсь, что возвращение Украине в 2001 году фресок Михайловского Златоверхого собора, вывезенных в 30-е годы в Ленинград — это только начало процесса. Европейский и мировой опыт учит, правда, что процессы такого рода занимают не годы, а десятилетия. Но, как говорят китайцы, даже дорога в десять тысяч ли начинается с первого шага.

Увы, актуальнее для нас сегодня проблема вкладов населения Украины, 83,4 миллиарда советских рублей, хранившихся в Сбербанке СССР до 31 декабря 1991 года, то есть до условной даты конца юридического существования СССР. В процессе ликвидации институтов союзного государства депозиты Сбербанка УССР были перечислены в 1992 году на счета Сберегательного банка СССР. Неясность механизмов «государственного развода» сыграла с нами в то время злую шутку. Во многом вина за это ложится на тогдашний непрофессионализм украинской стороны. Я до сих пор поражаюсь, как можно было не подписать совместное решение, не распределить ответственность. По состоянию на 21 ноября 1996 года украинское государство признало задолженность перед владельцами этих вкладов как свою, определив ее в размере 131 миллиарда 960 миллионов гривен. Из этой умопомрачительной суммы на протяжении 1997–2000 годов удалось выплатить всего 260 миллионов гривен или 0,2 %. Ясно, что нам самим этот долг не погасить. В связи с этим одно из поручений, лежащих на нашем правительстве — это продолжение переговоров с правительством Российской Федерации по урегулированию вопроса о сбережениях граждан Украины до 1992 года.

После всего сказанного судите сами, является Украина «историческим должником» или нет.

Глава четырнадцатая Новые времена

Кризис кризису рознь

Наверное, любая страна и любой народ время от времени проходят в своем развитии полосу «новых времен». Долго-долго, порой много поколений, тянется «обычное» время, а потом вдруг (на самом деле, совсем не вдруг) приходит «новое». Новое потому, что насыщено большими переменами. Оно никогда не бывает простым, особенно для простых людей. В утрированной, но незабываемой форме это показал Чарли Чаплин в своем знаменитом фильме «Новые времена». На мой взгляд, наиболее символичный момент в картине тот, когда несчастного Чарли затягивает в какой-то огромный механизм. Правда, в соответствии с жизнеутверждающим замыслом, он выпал из этого механизма живым, а не раздавленным, тем не менее символ был понятен: может быть, «новые времена» все обновят, расставят по местам и наладят, однако в процессе — берегись! — очень даже легко угодить между зубцами шестеренок.