Украина — не Россия

Что же до «Украины», в век Богдана это имя употреблялось все чаще и чаще, но, как говорят историки, еще не стало общепринятым. Скажем, антимосковски настроенный гетман Иван Выговский пытался создать на украинских землях Великое княжество Русское. А один из первых украинских политэмигрантов, сподвижник Мазепы, гетман в изгнании Филипп Орлик понимал дело так: есть страна Украина, но населяет ее «народ казацкий».

Впечатление такое, что Украина еще не до конца уверена, что ей следует называться именно Украиной, что она ищет свое имя, перебирая разные варианты. Это отразил в «Летописи» Самойло Величко (закончена в 1720 году). Он называет украинцев то народом руским, то словянским, то сарматским и даже козарским (хазарским) и роксоланским, иногда украинским, иногда малороссиянами. Он употребляет выражения «козацкий язык», «наши сармато-козацкие предки», «предки наши козакоруськи», «отчизна наша Украйно-Малороссийская», «писари словяноказацкие». Слово «Украина» как название страны у Величко преобладает (но не «украинцы» и не «украинский язык»). Он даже употребляет выражение «Речь Посполита Украинська» — то есть Украинская республика!

Путаница имён после 1654-го

Выяснение вопроса, как нас называть, идет и с российской стороны. Долгое время царские чиновники избегают употреблять название «Украина», поскольку на российской стороне есть своя Украина (это будущая Слобожанщина). Они пишут «Малая Россия», «малороссияне», «народ черкасский», «чиркасы запорожские», «черкашани». Название «черкасы» держалось удивительно долго. Сто с лишним лет спустя, в указе Екатерины от 9 сентября 1775 года, сказано: «Из черкас сформировать Украинские полки». С другой стороны, еще царь Петр, к догме не склонный, писал 16 января 1712 года: «Гарнизоны в малороссийских городах укреплять людьми из украинцев», — ученые выяснили, что это вообще одно из самых ранних употреблений на письме слова «украинцы» кем бы то ни было.[11]

Россия долго не могла определиться даже с собственным названием. Обозначение «всея России» есть уже на монетах Ивана III, но она все равно продолжает именовать себя по-разному: то Московским, то Русским, то Российским государством. Историки раскопали памфлет Смутного времени с очень странным заголовком: «Новая повесть о преславном Российском царстве и великом государстве Московском». За границей Россию также продолжали называть Московией, по старой памяти. В 1713 году Петр I, наконец, спохватился, что «во всех курантах [иностранных газетах] печатают Государство наше Московским, а не Российским», и приказал русскому послу в Дании «сие престеречь, чтоб печатали Российским, в чем и к прочим ко всем дворам писано». Но Россия, будучи отдельным и самостоятельным государством, могла себе такое позволить. Для Украины же неопределенность была настоящей трагедией, о чем сама Украина тогда, видимо, еще не догадывалась.

Национальное самосознание не может явиться раньше утверждения национального имени. В польской Речи Посполитой украинцы твердо ощущали себя отдельным «руским народом». Но ведь и Московщину, по их сведениям, населял «руский народ». Это сейчас, треть тысячелетия спустя, нам понятно (или кажется, что понятно) истинное положение дел. А во времена Богдана совпадение двух самоназваний сильно сбивало с толку.

Под одной государственной крышей оказались два народа, совершенно разные по характеру и традициям, образу жизни, хозяйственному укладу, вкусам, пристрастиям и бытовым привычкам, с разным историческим опытом и совершенно не совпадающей национальной памятью. Но при этом каждый из этих двух народов считал себя русским! Тут надо уточнить: себя считал, а насчет другого очень скоро начал сомневаться.

Бритым украинцам бородатые русские показались похожими на козлов, отсюда пошло прозвище «кацап» (как цап; «цап» по-украински «козел»). Великороссам же, наоборот, было странно, как это можно брить бороды и головы, их поражали чубы казаков. Отсюда известная кличка «хохол». Для людей консервативного XVII века такие радикальные различия во внешности были почти невыносимы. Украинцам претила самоуверенность «москалей», их пройдошливая манера ведения торговых дел. Даже появился глагол «москалить», то есть плутовать.

Сомнения возникли и с другой стороны. «Такие ли уж они православные, эти малороссы? — спрашивало московское духовенство. — Не набрались ли латинской ереси от поляков?»[12] Но это были скорее мелочи. Уже в самые первые годы появились более серьезные раздражители. Москва начала размещать гарнизоны в украинских городах, провела непрошеную перепись населения, прислав бесцеремонных переписчиков, задерживала жалованье казакам, народ жаловался на московских воевод.

Почему же в первые 30–40 лет после Переяслава не случилось отторжения Украины? Россия была в это время еще достаточно слаба и ни за что не смогла бы удержать Украину, если бы та решила отделиться.