Украина скаче. Том II

Управление войсками на Юго-востоке осуществлялось по той же схеме: доклады об успехах на фронтах были на основе лжи и обмана. Президент обманывал свой народ, президента США Бардака, мировое общественное мнение, а его подчиненные обманывали его, Верховного Главнокомандующего и обманывали друг друга сверху донизу и снизу доверху. Обманом прельстилась и пресса, вернее ее принудили к этому. Если вы захотели услышать, самую свежую, самую непрофессиональную ложь, которая могла вас только расстроить, либо испортить настроение, достаточно было включить телевизор. Там ложь лилась рекой. Малограмотному человеку она нравилась, он в ней нисколько не сомневался. Средства массовой информации Запада убедили многих: на востоке воюет Потин в современном, пуленепробиваемом жилете, воюет Россия с Украиной и даже часто терпит поражение.

Вальцманенко, как Верховный Главнокомандующий, решил провести парад Победы на Крещатике 24 августа, что совпадало с Днем незалежности.

Собрав последние военные колымаги, выдав мальчишкам новенькое обмундирование, Вальцманенко начал принимать парад с невероятной гордостью и величием.

На самом деле, этот парад принимал жалкий пустобрех и неудачник на главной площади страны, будучи уверен, что светится с экранов всего мира, как красное солнышко.

Но вся беда в том, что именно в этот день ополченцы Донбасса и Луганска перешли от партизанских методов ведения войны к мощному наступлению и окружили практически всю бандеровскую армию, начав ее методично уничтожать. Они вывели из строя невероятное количество военной техники под Иловайском. У бандеровцев уже не стало самолетов, не на чем летать и сбрасывать бомбы.

А министр обороны Полдурак докладывает одно и тоже: вот-вот возьмем Донецк и Луганск, а потом парад победы в Севастополе. Он так внушил президенту эту бредовую мысль, что тот задумал провести парад войск на смех всему окружающему миру в Киеве. Благо в Госдепе США Псаки Суки твердила, что русские не гуманитарную помощь привезли, а оружие под видом гуманитарной помощи. Ничего, что в мешках был сахар, мука, зерно – для нее это все равно оружие. В какой-то степени она права и Госдеп прав, и Бардак прав: на сытый желудок можно нажимать на гашетку, на курок, а когда человек не кушает пятые сутки, ему уже ничего не нужно. Так, что надо признать: россияне привезли в мешках мощное оружие – еду. И Бардак, и Псаки Суки убеждены: украинцы настолько тупые, что в каком бы виде не была подана информация, они все равно ничего не поймут.

Надо признать: парад был парадным и многим воякам поднял настроение. Но бывший министр обороны Киваль отлучился за какой-то бумагой, и увидел по телевизору ужасающую картину: сотни пленных солдат доблестной и непобедимой армии в качестве пленных, шагают по центральной площади Донецка, окруженные с обеих сторон вооруженными сепаратистами. На площади много сепаратистов – оставшиеся в живых: мужчины, пенсионеры, инвалиды, все, кто негоден нести воинскую повинность, а также женщины с малышами-сепаратистами на руках.

– Фашисты! – скандирует толпа. – Фашисты.

Доблестные войска, взятые в плен, идут, опустив головы.

– Мать моя Вальцмака! – восклицает Киваль и бросается на площадь, где Вальцманенко во всей своей красе и величии, принимает парад, приложив растопыренные пальцы к пустой (дурной) голове.

– Вальцманенко! Главнокомандующий всеми вооруженными силами!

– Кивалкин, не мешай, – произносит президент и еще выше и величественнее поднимает голову до самых небес.

– Вальцманенко, беда!

– Не мешай, не то будешь уволен и разжалован.

Киваль кивает не головой, а плечами и уходит, чтоб его никто не видел, не слышал, как он собирает слезы в кулак. У него в двух глубоких карманах брюк-галифе по одному платку большого размера. Один уже мокрый от слез, пора доставать второй. Ведь он, Киваль, истинный патриот бандеровцев, а то, что его несправедливо сняли с должности министра обороны, не имеет значения. Ему хочется взять оружие в руки и перестрелять всех сепаратистов, но при этом так, чтоб у этих сепаратистов были кривые стволы любого оружия, и чтоб эти стволы не разгибались, а, то там на передовой, где он был когда-то в молодости, воистину страшно, поседеть можно. В мгновение ока. А у него волосы все равно уже седые. Единственное, что ему остается делать, это собрать слезы в платок и положить его в ящик домашнего музея.

Главнокомандующий Вальцманенко, когда все отрапортовали, когда он произнес речь, и когда прошла череда поздравлений, среди которых были и недоуменные взгляды, вдруг вспомнил Киваля, эту преданную дворняжку, как он его называл, и задумался. С чего это он в такой ответственный момент, когда он, Вальцманенко, в стадии величия, задирал голову кверху, подошел вплотную, требуя аудиенции? Эта мысль, как морская волна во время шторма, набегала, увеличивалась, и он не знал, куда бежать, что делать, где от нее спрятаться. Его помощник Скорлупа тоже бежал следом за ним, но не мог его догнать.

– Остановитесь!!! – закричал Скорлупа со всей силы.