Украина скаче. Том II

Каратели решили, что противник полностью разбит, а коли так, то можно передохнуть, попить холодного пива, доставленного из Америки в запечатанных жестяных банках, побаловаться водочкой и покурить гашиш или марихуану.

– Эй ты, Ноготь, возьми двух героев, и углубитесь на вражескую территорию на километр, – сказал командир карателей полковник Новинский. – Если услышите стрельбу, ложитесь, голову в песок. Потом ползите назад. Это будет значить, что сепаратисты, а вернее москали, не изничтожены. Пустим по ним систему Град. Если никто не подаст голоса, значит, все убиты. Город наш.

У ополченцев тоже была разведка. Разведчик Цветков, используя прибор ночного видения, определил пять человек карателей и сразу понял, что это разведка. Он тут же доложил в дивизию ополченцев. Генерал Елисеев дал команду не открывать огонь по разведывательному отряду, но готовиться к сражению.

Капитан Ноготь со своими бойцами углубился на территорию, занятую ополченцами, на два километра вглубь и ничего подозрительного не обнаружив, вернулся к своим. А там гулянка в полном разгаре. Некоторые каратели вступали в половую связь друг с другом, а часть из них в лежачем положении пела бандеровские песни. Кто-то приходил, снимал штаны и поливал лежащих. Это продолжалось до пяти утра.

В пять утра карателей попытались поднять по боевой тревоге, но это не получилось, как в нормальном воинском подразделении. Кто-то не реагировал на сигналы тревоги, кто-то едва стоял на ногах, но больше половины, особенно молодых солдат, кто не допущен был к накрытым столам, стояли в строю с поднятыми кверху подбородками.

– Слава Украине! – воскликнул генерал Сивун, тоже выкуривший папиросу с коноплей. – Город Славянск в наших руках. Москали, сепаратисты разбиты наголову. Наша разведка доносит: никто из них даже не крякнул, когда наши ребята пробрались вглубь территории. Лейтенант Мурло! резиновую дубинку в руки и по подвалам. Кто лежит задницей кверху, нещадно лупи. А то останутся ребята без наград, жалко их, понимаешь.

Все знали: лейтенант Мурло безжалостный человек и сигает он этой резиновой дубинкой прямо по морде. Боль страшная и шрамы остаются.

Не прошло и десяти минут, все полки стояли в строю. У кого автомат, у кого пулемет. Уже стало светать. Генерал Сивун дал приказ выступать в город. Каратели двинулись вперед, опустив стволы, словно отправились на прогулку.

Не доходя черты города, как гром среди ясного неба, послышались крики ура под град путь. Пули походили на струи дождя во время грозы, а каратели падали как подкошенные.

Прошло не так много времени и казалось, что стреляют уже со стороны тыла.

Первая волна бандеровцев была перебита полностью. Вторая уложена пулями, но среди тех, кто лежал на земле, было много живых, получивших ранения в различные части тела и нуждался в медицинской помощи. Третья волна вовремя остановилась и отступила назад.

Жуткую картину представляло собой поле брани. Здесь люди не только выли от нестерпимой боли и издавали последние вздохи, но и перерождались, стали мыслить иначе, задавать себе вопросы, зачем я так глупо и безответственно поступил, что я должен был искать на этой земле, куда девать те тысячи, которые получены за головы защитников своего края? И тут же возникала идея о помощи, о прощении. И эти слова тут же произносились: помогите, братцы, спасите и простите, оставьте нам жизнь, мы больше никогда не возьмем оружие в руки, чтобы вас убивать невинных.

Все вдруг протрезвели. И даже стыд стал заглушать боль.

В стане ополченцев тоже возник спор: что с ними, поверженными делать. Убитых надо хоронить. Это однозначно. Тело убитого начинает быстро разлагаться, оно становится опасно для окружающей среды, особенно в жару.

Одни предлагали выкопать канаву, сбросить туда мертвых и засыпать землей, другие настаивали на том, что надо связаться с карателями, предложить им похоронить своих, а в отношении раненых по возможности оказать медицинскую помощь, вызвать жен из Галичины, пусть их забирают по домам. Бандеровцев, которые вызывают подозрение, задержать, заключить в тюрьму, а потом, в будущем обменять на ополченцев.

Это решение было принято окончательно и стало претворяться в жизнь. Правда, произошла одна осечка: каратели отказались хоронить своих убитых. Пришлось хоронить ополченцам.

Ополченцы воспрянули духом, но недолго пришлось им пожинать плоды победы. Каратели стали палить по городу из крупнокалиберных пушек и пулеметов по жилым кварталам города.

Противостоять этим ударам ополченцы еще не могли: у них не хватало оружия такого типа.

Кроме этого численность карателей снова возросла за счет добровольцев из Америки, Канады, Франции, Германии и даже Австралии. Теперь численность карателей пополнилась убийцами профессионалами, воевавшими ранее в других странах.

Когда Вальцману доложили о маленьком Славянском котле, он стал кричать: