Украина скаче. Том II

– Не было такого котла, вашу мать! – и повесил трубку. Но тут же позвонил Бардаку и, рыдая, стал просить о помощи, поскольку революция гидности (достоинства) может погибнуть; и белозубый африканец дал команду руководителям других стран собрать побольше головорезов и отправить на Донбасс.

Когда армия карателей практически полностью разрушила Славянск, руководство ополченцев приняло решение отступить, не ввязываться в бой, дабы сохранить жизнь бойцам. Это было разумное и стратегически правильное решение.

Средства массовой информации нэньки круглые сутки трубили о выдающейся победе над сепаратистами, над армией России. Около ста тысяч убито, более пятьсот тысяч ранено, сопротивление сломлено, Донбасс и Луганск, в ближайшие же дни, будут освобождены от российских агрессоров, а нэньке Украине надо готовиться к освобождению Крыма.

Эту туфту, но не столь восторженно, подхватили и зарубежные средства массовой информации, что тут-же дошло до Бардака. Он вызвал Нудельман и трижды поцеловал ее в лоб.

– После взятия Крыма ты будешь награждена…премией в размере ста долларов и получишь звания лучшего стратега Америки в юбке. Ты молодец, Нудельманн. Евреи, как и африканцы, – мудрый народ, работящий народ. Если бы я не женился на девушке из родственного мне племени Токамбо Мотомбо, я бы женился на тебе, Виктория.

– Я счастлива, Бардак. Давай по этому случаю посетим сауну. Улетим, на какой-нибудь остров, окруженный морем, и там предадимся страсти. У меня муж уже ни на что негож: он толстый и классически ленивый.

– Я не могу никуда отлучиться. ФБР следит за мной очень тщательно и даже нахально. В нужник не могу сходить без их ведома. Давай после президентских выборов.

– Тогда я пойду, – как бы обиженно сказала Нудельман, а сама подумала: а зачем ты мне тогда будешь нужен, чернозадый.

32

Тяжелый исход борьбы за Славянск, за несостоявшееся освобождение города от карателей, показали, что в стане ополченцев, способных содержать боеспособную армию, не все так хорошо, как должно было бы быть у семимиллионного народа, решившего противостоять киевской хунте.

Толпы ничем не занятого населения, те, кто не воевал, кто отсиживался в подвалах, а так же женщины и дети покидали города и уезжали в Россию. И только часть жителей оставалась. Многие мужи Донбасса трудились в шахтах, значительная часть расположилась в подвалах в ожидании, что будет дальше. И «освободители», а точнее каратели, пришли. Вооруженные до зубов галичане сразу стали спускаться в подвалы, даже в ночное время.

– Всем встать и выходить на улицу! – обычно поступала команда головорезов Швонди и Дискалюка.

– Дети спят, вы что, не видите? – отвечала Аня, супруга Ахрименко, здорового тридцатилетнего мужика, ютившегося у нее под бочком. Он услышал тревожный голос супруги, почувствовал недоброе, и спустил ноги на холодный пол.

– Не так громко, ребята, – произнес он неуверенно.

– Шо? Зробить ему санобработку по первой категории.

Бандер тут же подошел и стукнул его по голове прикладом. Кровь брызнула на супругу и на ребенка, а Иван Ахрименко повалился на старый матрас, на котором он дотоле спал.

Уразумев такую дисциплину, все, кто находился в подвале, приняли стоячее положение, руки по швам, за исключением женщин, держащих маленьких детей на руках, которые так же проснулись и пищали.

– Супруга Ахрименко, тащи своего амбала на горбу, он еще не все получил. Во дворе его ждет столб, на котором он будет повешен.

Аня стиснула зубы, чувствуя, что она виновата, и молча, взяла мужа под руку, а в другой руке держала трехлетнего сына Володю.

– Идем, будь терпелив и мужествен. Это очень важно.

Иван с трудом передвигал ноги. Поплелся к ступенькам, шатаясь.

– Давайте москали, поднимайтесь наверх. Долго мы вас терпели, а теперь, матка боска, пришел вам конец.

Наверху, на площади было много мужчин, оцепленных бандеровцами.

– У кого паспорт с собой, стать на ту сторону.

Таких нашлось с десятка не больше. Остальные уже получали кулаком в зубы.

– Кому помогал, кого кормил, кому воду подносил, с кем связь держал, падло?

Особенно любил допрашивать пленных депутат Верховной Рады Ляшка-Букашка. Поскольку он сам был невысокого роста, тщедушным, он предпочитал допрашивать крупных мужчин в присутствии своих головорезов, которых он финансировал на наворованные деньги.

– Сымай штаны, куртку, головной убор, все сымай, шоб попа сверкала.

Допрашиваемый вынужден был подчиняться. Ляшка-Букашка подходил ближе, брал за волосы и задавал вопросы:

– И де ты находишься?

– В Донецкой народной республике, – отвечал Игорь Гуськов в возрасте лет пятидесяти.

– Кака тебе народна республика? Ваня, дай ему битой по ребрам. Пять ударов.

Гуськов получил пять ударов по хребту и опустил голову.

– И де ты находишься? – снова задавал вопрос Ляшка-Букашка.

Гуськов молчал.

– И де ты находишься? А то получишь десять ударов битой по хребту. А я возьму, да отрежу тебе пальцы на руках. Говори, падло! А, ты не знаешь. Тогда повторяй за мной: слава Украине!

– Слава Украине.

– Слава Степану Бандере!

– Слава Бандере.

– Смерть москалям!