Украина скаче. Том II

Поначалу министр в полной камуфляжной форме предпочитал находиться в гуще солдат, которые держат автоматы в руках и с криками ура, идут на смертный бой, но вскоре он понял, что это бессмысленно. Бросить клич: за мной в атаку, он не мог, так как не знал, в какое время это надо было делать. Кроме того, он поймал себя на том, что у него не хватает храбрости рисковать жизнью. Обычному солдату можно внушить, что когда он идет в бой, он это делает за родину, а сам Полдурак знал: он воюет за хунту. Рисковать за то, чтобы эти дебилы спокойно сидели в своих креслах, как-то это не сочетается с выражением «за родину». Родина и хунта не одно и то же.

Армия, которая ему сейчас подчинялась…, ее трудно назвать армией: новички без касок и бронежилетов воевать не умеют, офицеры отсиживаются в штабах. Полковники и генералы никогда не снимали белые перчатки, они были заняты строительством дач, покупкой автомобилей нового образца, а солдат использовали, как рабочую силу на строительстве своих загородных особняков.

И сейчас они поселились вдали от солдатских масс, у них на каждого огромные благоустроенные палатки, где живут жены, дети, а чаще любовницы. Там генеральские обеды, пьянки, гости.

Министр решил отправиться к ним вторично, собрать всех на совет – военный совет в сосновом лесу.

В сосновом лесу тоже были столы, столы накрыли, все пахло, щекотало в носу, возбуждало аппетит, а министр два дня сидел на солдатской каше и когда очутился среди этого изобилия, тут же сдался в плен собственной слабости. После стакана коньяка и обильной пищи, стали закрываться глаза, и он сказал Кивалю, своему предшественнику, что заседание военного совета переносится на 17 часов вечера.

Однако такой совет не состоялся. Поступила команда от Вальцманенко быть в Киеве в восемнадцать часов ему и начальнику Генерального штаба Кузьменко, а так же Кивалю, бывшему министру обороны и трем командующим армиями.

– Мы должны быть ко всему готовы, – сказал министр обороны, протирая сонные глаза, поскольку его подняли не так давно по тревоге.

– Я считаю: надо объявить перемирие, хотя бы два три дня. Для перегруппировки сил, отдыха, ремонта техники, налаживания работы кухни, – сказал командующий сухопутными войсками Мостарь.

– Я поддерживаю, – добавил командующий войсками стратегического назначения Муха. – В баньку не мешало б, вши заели. Жара, все время пить хочется, а воды нет. Бойцы Правого сектора все норовят водные коммуникации разрушить. Это может принести к катастрофическим последствиям, скажем, все начнут болеть холерой. Этот Яруш, – недоделанный какой-то.

– Обсудим все эти вопросы у президента, – обнадеживающе сказал министр обороны.

– Напрасные надежды, – бросил Киваль.

Самолет прилетел в Киев в половине шестого, а в приемную президента они попали только в семь. Вальцманенко надулся как лягушка на морозе. Он вошел, высоко поднял голову, не поздоровался, но разрешил всем сесть, поскольку генералы стояли навытяжку, руки по швам.

– Я ждал вас час назад. Если так же работаете на фронтах, то террористы чувствуют себя вполне вольготно, ничего не скажешь.

– Техника виновата, господин президент, – сказал Киваль. – И на хронтах тоже. Если бы у нас на вооружении были новенькие танки и системы Град, террористы давно бы пятками накрылись.

– И что? Ничего положительного вы мне сказать не можете? Зачем вы тогда здесь? Знаете, что после вас я должен позвонить Бардаку? Я же должен ему, что-то сказать. Что я скажу, что у меня техника ни на что негодная? Да вы что? Вы в своем уме? Вы мне давайте только положительную информацию, только положительную. Генерал-майор Муха, начнем с вас. Какие высоты освобождены нашими доблестными войсками?

Муха встал, руки по швам и задрал голову кверху.

– Господин Верховный главнокомандующий. Ни одной высоты мы не взяли, наоборот несколько высот уступили, временно уступили террористам. Командиры полков докладывают: нет касок, бронежилетов, винтовок, автоматов и системы Град.

– Садитесь Муха. Генерал Мостарь!

– А что Мостарь? Надо было завезти не только людей, которых можно назвать пушечным мясом, но и технику, а так же, продухты питания и немного алкоголя, аптечки и прочее. Я же вам уже докладал. И не только вам, но и Яйценюху. Но вы: слышали звон, да не знаете, где он. Я предлагаю объявить перемирие хотя бы на три дня.

– Стрелять до победного конца, а я доложу Бардаку: наши доблестные войска будут стрелять до победного конца. Я не позволю расслабляться доблестным вооруженным силам. У меня есть сведения, что вы устроились за сто километров от линии фронта. В генеральских палатках вы пьянствуете, трахаетесь с проститутками, а на глаза солдатам не показываетесь.

– Но мы чертим маршруты боев, держим связь с командирами полков, зачем генералам находиться на передовой? Это опасно, неужели вы этого не понимаете? Я, например, решил заняться улучшением бытовых условий нашего штаба. Каждому домик нужно построить. А на передовой должны солдаты находиться.

– Ну, хоть что-то положительное вы можете привести?

– Пойман один террорист.

– И что?