Украина скаче. Том II

– Получены двойные, вернее двусмысленные данные: то ли Маккейн, то ли Байден. А тебе какая разница? Один Джо и второй Джо. А если это будет третий Джо, пошли его на х…

– А такое возможно? Меня не арестуют? А потом, и де мораль? Посылать какого-либо Джо подальше – это же аморально, противоестественно, ты понимаешь, Разливай-Наливай? Э, ничего ты не понимаешь. Придется мне искать другого Наливай-Разливай, а не хотелось бы. Ладно! Мне пора в аэропорт, встречать Маккейна. Я поехал, – сказал президент и начал собираться.

В аэропорту Борисполь он ждал заокеанского гостя еще целых девять часов и когда тот появился в лице Джона Маккейна, чуть не потерял сознание от радости.

– О, здорово, Пердилкин – Вальцманенко! Знаешь, американское еврейское лобби очень сильно на Капитолийском холме. Так что ты…везунчик. Я тебя опередил. Зачем хотел приехать? Просить денег? Я тебе один доллар могу одолжить…с процентами. Завоюешь Кремль, получишь два доллара, не завоюешь – получишь дулю.

– Мне один ученый прорицатель сказал: езжай в США, встретишь сенатора Маккейна, пади перед ним на колени и проси военного союза, чтоб победить москалей. Но ты, слава Богу, приехал сам. Вот я становлюсь перед вами на колени и умоляю: спасите Вальцманенко и его народ. Россия будет поставлена на колени, даю слово.

– Гм, черт! Кажись, есть такая статья. Я переговорю с конгрессменами. Потом мы обратимся к Бардаку, согласуем твою идею и вперед, как говорят русские. Украина станет союзником США.

Вальцманенко поцеловал носки туфель, потом колени и трижды ударил лбом о крыло самолета.

Весть о том, что россияне отмыли, накормили и отпустили по домам шестьсот бандеровцев, попавших в плен, с быстротой молнии облетела средства массовой информации всех стран. Но журналисты только пожимали плечами. Они хорошо знали: этого не было, потому, что этого не могло быть. Может быть только то, что разрешит Бардак. Даже Ангелина Муркель это знала и строго придерживалась золотого правила. Россия не способна на жест доброй воли. Хоть кол на голове теши.

50

Беженцами считались люди, которые бросали насиженные места и вместе с семьями уезжали в безопасное место. Таким безопасным местом по праву считалась Россия. Стоило перейти границу, и вас встречали, как желанных гостей, регистрировали, отмывали, стригли, парили в бане, сытно кормили, затем отправляли в разные регионы необъятной матушки России. Если у кого были родственники на территории Ростовской или других областей, или близкие знакомые в других городах огромной страны, беженцам помогали приобрести билет и отправляться по указанному адресу. Остальных, кому некуда было ехать, отправляли в Крым, к морю, по другим областям, предоставляли жилье, статус беженца, выплачивали пособие, помогали найти работу. Что еще можно было желать тем людям, которым волею судьбы приходилось выбирать между жизнью и смертью?

Подавляющее большинство беженцев были представители слабого пола и их дети. Мужчины оставались воевать с карателями за свою независимость. Однако, в этой женской сутолоке, детском визге, хохоте и плаче, нередко мелькали и мужские фигуры. Это были здоровые плечистые парни. Одни примазывались к женам, к детям, возможно, не желали воевать с карателями, рисковать жизнью, другие хотели просто переждать, дождаться, когда потухнет костер и вернуться домой. На них косо поглядывали представители российской власти. Негоже стричь всех под одну гребенку. Но все, же можно задаться вопросом, да он и сам всплывал: а чего это, такой-сякой Ваня, Петя, Женя с бицепсами спортсмена, широченными плечами, эдакий красавчик, прячется за спину своей супруги, когда надо брать оружие в руки и становиться в ряды ополченцев? Его сверстники остались на поле боя. Другие рискуют жизнью в надежде, что придет время и их жены, их дети смогут вернуться в те места, где родились и выросли. Прячась за спинами своих жен, эти мужчины шли и дрожали, боясь, что им зададут простой вопрос: почему вы не там? Почему вы здесь? Они прятали глаза, избегали любых контактов. Но люди, принимающие их, не задавали никаких вопросов, поэтому мы имеем полное право, спросить, что заставило их так поступить – трусость, стремление жить по принципу: моя хата с краю, я ничего не знаю, стремление дождаться лучших времен, прячась за спины других? Или все вместе взятые? Видно было по лицам жен, – им стыдно было за своих мужей.