Украина скаче. Том II

– Да не туда, а туда, куда надо.

Ляшка-Букашка увидел не то, что хотел увидеть и его плоть замерла.

– Так мне мужик нужен, а ты баба, почему ты мне не сказала? Будешь за это наказана, и твой ублюдок тоже. И де твой муж? Он сипоратист, московский шпийон? Ты с им этого ублюдка зачала и на свет родила. Ты на украинской земле родилась? Ты наш хлеб ела, сволочь! Экие у тебя шары большие. Эй, робяты, отрежьте ей оба шара серпом и этому ублюдку запихайте в рот.

Кинулись искать серп, но серпа нигде не оказалось.

– Хорошо, – произнес Ляшка-Букашка, – мы чичас втроем попаримся в баньке. Айда в баньку, бери свого ублюдка на руки. Пошли. А вы, отморозки, следуйте за нами. Два человека, мне больше не надо. Автоматы держать наизготове.

Неподалеку стояли руины полностью разбитого завода, остались только холодильные камеры больших размеров. Двери мощных холодильных камер, были раскрыты. Среди пяти камер работала только одна.

– Подождите меня здесь, – сказал Ляшка-Букашка, выдавливая из себя змеиную улыбку, – чичас спущусь в подвал в свой штаб, дам распоряжения собрать весь полк, а затем подымусь и мы последуем в сауну. Сауна отремонтирована по моему указанию. Боец Отвертка, следуйте за мной.

В подвале оказались рубильники от холодильных камер.

– Сержант Отвертка! Поднимись наверх, и эту террористку, вместе с ее ублюдком, затолкайте в морозильник. Тот, шо стоит слева. По-моему он работает. Хорошо поверните задвижки, шоб ни грамма тепла с улицы не поступало. А рубильник я включу сам.

Отвертка вернулся с покусанными руками. Следы зубов были на пальцах и на кистях рук. Ляшка-Букашка посмотрел и удивился.

– Ты шо не мог дать ей под дых? Либо надо было взять кувадлу и по голове.

– Не смог. Она так кричала, падала на колени, целовала мне ботфорты на ногах. Я был неумолим. Но пацан тоже кричал, не трогайте маму, звери, и прокусывал мои бруки. Я стал поднимать ее за волосы, а потом за уши и вот тогда она запустила свои зубы от остервенения.

– Ну, ты ее запихнул в морозильник, она там? Я сейчас включу рубильник. Начнется заморозка медленная, но верная. Для завершения операции нужно часа три, а могет и больше. Мы посмотрим. Мы можем заглянуть сюда завтра. Завтра собрание всех жителей на этой площади. Его проводит Яруш. Должна быть казнь …публичная. Что они придумают, трудно сказать. Знаешь, иди, включи рубильник.

– Может того…пожалеем их.

– Пожалеем? А как же народ, а шо скажет народ? И потом мне нужен рейтинг. Я готовлюсь к выборам. Я должен набрать больше голосов. Если избиратели узнают, шо я казнил террористов, шо я придумал для них новый способ казни, они обрадуются, они все отдадут за меня голоса. Я должен набрать больше Юлии. Шо она придумала и выдала? Надо метнуть атомную бомбу на Москву, ну и шо? И де у нее эта бомба? Бомбу надо иметь, а потом вякать. Раньше она отделывалась передком, а теперь на нее никто не смотрит: старуха, кстати, очень уредная. Ну, дык, кто включит рубильник. Э, ты квашня, лох, не могешь, тады я сам.

Юлия Солнцева, когда их закрыли в промышленном холодильнике, пока не чувствовала холода, она пыталась удержать пятилетнего сынишку на руках, даже пела для него колыбельную песню в надежде, что он заснет. Но этого не произошло. Сынишка не понимал, где он с мамой находится и стал спрашивать, что будет дальше.

– Успокойся, сынок. Что Бог даст, то и будет. Если тебе холодно, я тебя накрою шубой. Обними меня покрепче и прижмись ко мне.

Она взяла его на руки и прижала к груди.

– Сейчас согреемся, мой соколик.

– Мне уже тепло.

Но проходило время, и ледяной холод постепенно стал сковывать ноги от пят до таза, не слушались пальцы, которыми она все теснее и все сильнее прижимала к себе сына, теперь уже сознавая, что они оба умрут. Он стала пританцовывать, и ей показалось, что немного согрелась. Мальчик вытянул ручки из-за пазухи матери и коснулся металлической стенки морозильника.

– Прилипают.

– Сынок, давай помолимся. Господи Иисусе, помилуй нас!

Она пыталась шагать, но в камере можно было сделать два шага и, то неполных.

– Мама, как нам вырваться отсюда?

– Вырваться отсюда нельзя. Будь мужественным, как твой отец.

Прошло какое-то время, от стен морозильника стал исходить еще больший холод, сынишка накрытый шубой как будто был в безопасности, но у Юлии начали деревенеть ноги. Внутри горел страх настолько, что, казалось, было жарко. Когда уши стали подмерзать, а влажные волосы на голове превращаться в сосульки, Юля стала подпрыгивать на месте. Это прогоняло чувство холода. Но оно длилось недолго. И мальчишка стал жаловаться на холод, хотя теплая шуба и усиленная работа сердца, была тем насосом, которая гоняла и согревала кровь, курсирующую по телу.

При сильном морозе обнаженное тело понижается на пять с лишним градусов в час и спустя три часа при температуре тела в 15 градусов, оно еще живое, но основные органы уже пребывают в замороженном виде и перестают функционировать. Фактически наступает смерть. Через три часа.