Украина скаче. Том II

Но благодаря одежде и бегу на месте Юля отодвигала наступление смерти на какое-то время. Уже через четыре часа сынишка перестал шевелиться и реагировать на холод. А у нее начали коченеть ноги, не слушались руки, туманиться мозг. Но она все сильнее прижимала сына к своему телу. Он сначала плакал, а потом затих, все также крепко обнимая холодеющее тело матери.

Юлия так и упала на дно камеры, прикрывая своим телом сына, движимая подсознанием, что не даст сыну погибнуть от холода. Спустя пять, а то и шесть часов оба тела, тело матери и сына не подавали больше признаков жизни, и гомик Ляшка-Букашка мог в этом убедиться.

Как всякий извращенец, Ляшка-Букашка пританцовывал внизу. Ему не терпелось узнать, что там происходит. Он несколько раз посылал Отвертку с заданием приложить ухо к двери камеры, послушать и зафиксировать любые шорохи, крики, особенно ребенка. Но тот не приносил никаких новых вестей.

– Тады иди, ищи телевидение. Надо зафиксировать результат казни, шоб все знали: этот способ изобрел Ляшка-Букашка. Иди: одна нога здесь, другая там. Я буду здесь в подвале ждать, либо у морозилки, как он называл камеру, но открывать морозилку не стану. Надо подождать тележурналистов и сделать материал для эфира.

Отвертка отправился на поиски, но тележурналистов нигде не застал. Все готовились к большому мероприятию – публичной казни, намеченной на пятницу.

Когда он вернулся и собирался спуститься в подвал, он увидел Ляшку у раскрытого морозильника. Два трупа лежали на дне, а Ляшка-Букашка расхаживал, довольный и повторял: ай, да Ляшка-Букашка, до чего же ты гениальный полководец! Когда люди это поймут?

56

Едва Ляшка-Букашка покинул свой бункер, как тут же понял, что он далеко не один. На небольшой площадке, недавно совершенно безлюдной мелькали вооруженные до зубов военные. Гремели танки, самоходные орудия, БТРы. Каратели были излишне беспокойны, чуть-чуть накачанные наркотиками, потому что двигались как-то так неуверенно, а некоторые просто палили в воздух, интереса ради.

– Шо тут робыться? – спросил Ляшка-Букашка одного солдата, который уронил автомат и прежде чем его поднять, танцевал гопака вокруг него.

– Идет всемирная подготовка к казни всех москалей, сепаратистов, коммунистов, теллолистов и всякой сволочи, осмелившейся поднять руку на неньку Украину, какая должна процветать, радоваться, а не воевать. Присоединяйся, браток. Получишь невероятный кайф! Москали, террористы и всякая погань воют, кричат, когда им отрубают пальцы или вырезают половые органы до того, как отрубить голову и отправить в мешке Коломойше.

– Я пока свою отдельную казнь устрою, а потом к вам присобачусь, ежели позовет ваш главный командир.

– Тече вода каламутна…, – запел солдат, стоя на коленях. – Ну, тогда пошел на х…, а то начну палить. Падронов у мене, сколько хошь.

– В своих? Да как же!

– Уматывай, я сказал!

Солдат схватил автомат и пустил очередь в воздух. Ляшка-Букашка струхнул.

– Бегу, бегу, у меня свои дела, а ты подожди здесь, может, скоро увидимся.

В десять часов утра на площадь прибыли полки «Айдар», «Днепр», «Азов» и «Правый сектор». Они выстроились квадратом на площади, и как только раздалась барабанная дробь, все подняли кадыки вверх и замерли; это был знак начала церемонии. Но гражданского населения оказалось так мало, что командиры карательных подразделений стали пожимать плечами. Для кого проводить показательную казнь? Для самих себя? Будет ли это интересно?

– Где Ляшка-Букашка? – спросил командир карателей Сенченко, не снимая маски с лица. – Приведите его сюда. Если упрется, под конвоем.

Но Ляшка-Букашка прибежал сам, его не надо было приводить под конвоем.

– Шо? Кому я потребен? Я пытаю старуху, и де ее четыре внука? Уж палец один отрубил на левой руке, а она все молчит, зараза. Одну бабу с пятилетним сыном закрыл в морозильной камере и наглухо запер дверь. Ищу журналистов, шоб засняли…для истории. Для истории, так сказать, поскольку это новый вид казни сепаратистов, предателей нашей Родины. Заснимите этот вид казни хучь на фитоаппарат, тогда я выполню все ваши просьбы.

– Ляшка-Букашка, народу мало. Как нам представить показательную казнь? Попрятались все сепаратисты. Пошли своих хонуриков по домам да по подвалам, пущай их вытащат за шиворот и сюды, на площадь имени Степана Бандеры.

– Она по-другому называется, – сказал Ляшка-Букашка.

– Ты слышал, что я сказал? Я сказал: площадь имени выдающегося полководца Степана Бандеры, значит БАНДЕРЫ, а там какого-то Ленина, я это не признаю. Так ты будешь выполнять нашу просьбу, союзник?

– По-о-олк, становись! Я, главнокомандующий Ляшка-Букашка, приказываю собрать весь народ и на площадь имени Степки Бандеры, живо. Десять минут, и они все должны быть здесь. Тот, кто прячется в собачьих будках, в тувалетах, по подвалам, под уцелевшими кроватями, по оврагам, прикрываются мертвыми телами, всех сюда. На показательную казнь. А я пойду, приведу старуху, ее тоже надоть казнить публично.