Украина трех революций

Более того, в тот момент выход на сцену народных депутатов и других известных публичных оппозиционеров скорее раздражал стоявшую возле сцены публику. Самые вменяемые из протестующих пытались объяснять политикам, что они «не за кого», а просто вышли продемонстрировать свое стремление в Европу. Кроме того, многие из собравшихся тогда на Евромайдане очень боялись, что их снова втемную используют политики и олигархи. Впрочем, у большинства публики были более важные задачи: знакомиться с новыми людьми, делать селфи, публиковать о себе и своих товарищах по борьбе восторженные сообщения в социальных сетях. Всякая жизнь в стране, казалось, замерла. То, что вчера было смыслом жизни и профессиональной деятельностью, для многих потеряло какое бы то ни было значение. Одна из самых известных украинских благотворительниц жаловалась мне в эти дни:

— Детям в «Охматдете» (главная детская больница Украины) не хватает донорской крови, но никто из постоянных доноров (благотворительность и разного рода волонтерство, а также донорство незадолго до Евромайдана вошли у киевской интеллигенции в моду) даже не собирается сдавать кровь. Они говорят: «Сейчас мы все должны быть на Майдане, защищать европейское будущее нашей страны». А зачем нужно такое европейское будущее, если детям кровь сдать некому?

На разные культурные и общественные проекты, подготовка к которым шла долгие недели и месяцы, никто не обращал внимания. «Сейчас мы все должны быть на Майдане» стало общим трендом и ответом на практически любую просьбу.

Кстати, о донорстве: ровно за день до начала Евромайдана я обсуждала с известным оппозиционно настроенным адвокатом Евгенией Закревской возможность обращения в разнообразные суды и инстанции, для того чтобы экспатам на Украине разрешили сдавать кровь для нуждающихся. Я тогда старалась принимать посильное участие в разных волонтерских проектах, и невозможность сдать кровь и помочь кому-то только потому, что я иностранка, меня по-настоящему злила. Мы построили разнообразные планы относительно судов и даже возможных акций по этому поводу. Надо ли говорить, что на следующий день после начала Евромайдана госпоже Закревской стало не до донорства и больных детей. Все ее помыслы были настроены исключительно на защиту протестующих на главной площади страны, которых власти в этот момент еще не только не притесняли, а даже одобряли.

Вообще интересно, что уже в первую неделю существования Майдана, когда речи не шло ни о преследованиях, ни о разгоне палаточного лагеря, протестующие чувствовали себя героями, борцами, будущими политзаключенными и еще всякими жертвами режима. Со стороны это казалось каким-то неумным пафосом и невыразимой пошлостью, на которые многие из лично знакомых мне тогдашних посетителей главной площади Киева казались неспособными. Тогда это выглядело всего лишь проявлением дурного вкуса, сейчас мне кажется, что тогдашние лидеры мнений поддерживали эту экзальтацию специально. Многие из них, до тех пор иронизировавшие над любыми проявлениями борьбы и вообще революционности, внезапно посерьезнели и превратились в пламенных трибунов евроинтеграции. Шутки по поводу Евромайдана и евроинтеграции Украины в целом стали неприличными и даже оскорбительными. «Как ты можешь так относиться к своим друзьям? Как тебе не стыдно?!» — часто говорили мне в те дни. Да и не только мне, а практически всем — вне зависимости от гражданства и рода занятий, кто проявлял хотя бы минимальный евроинтеграционный и евромайданный скепсис.

Вообще о перспективах подписания ассоциации с ЕС и перспективах Евромайдана говорили тогда все и везде. На работах, вечеринках, а уж Фейсбук просто разрывался от комментариев, репостов, «мегасрачей», призывов нести теплую одежду и еду на Майдан. В самом же палаточном городке разворачивались полевые кухни, куда предприимчивые простые люди вроде таксистов приезжали просто перекусить на халяву.

Уже тогда, в первую неделю Майдана, создавалось впечатление, что все со всеми вдрызг переругались и многие сошли с ума, а их вожаки преследуют исключительно шкурные интересы. Сейчас же кажется, что все эти споры и мегасвары первой недели Евромайдана были просто мирной и, как правило, нелепой дискуссией о будущем Украины. Все как будто почувствовали себя участниками одного из бесконечных и бессмысленных политических ток-шоу, которые все время шли по украинскому телевидению еще со времен Леонида Кучмы и особенно буйно расцветших при президентах Ющенко и Януковиче. Особенность этих ток-шоу была в том, что говорили на них все что угодно, но не влияло это абсолютно ни на что, кроме атмосферы в семьях, собиравшихся на еженедельный просмотр этих передач. Так вот с 21 ноября по 1 декабря 2013 года такое ток-шоу устроила себе вся страна, притом что результат его должен был быть точно таким же, как и у высокобюджетных передач: подписание Соглашения об ассоциации с ЕС ни от кого из бурно спорящих на эту тему не зависело. По большому счету не зависело оно и от решений президента Украины Виктора Януковича.

* * *