Украина в оранжевом интерьере

Стоит ли доказывать, что такой страны мы еще не построили. Свидетельство этому — массовая эмиграция из Украины молодых специалистов. Конечно, это плохо. Но еще хуже то, что и сегодня на повестке дня идея благополучия страны не стоит. В канун Нового, 2012 г., общественность Украины была буквально шокирована высказыванием премьер-министра Н. Азарова по поводу национальной идеи. Он не знает, какой ей быть, но точно знает какой она не должна быть. «Кто-то говорит, что национальная идея — это создать благополучную и сытую страну. Разве может это когда-нибудь для кого-то быть национальной идеей? Никогда и нигде».

Получилось, что этим «кто-то» оказался и я, а поэтому счел необходимым отреагировать на морализаторство премьера. Конечно, «не хлебом единым жив человек». Но если у него не будет хлеба, жить он вообще не сможет. На фоне постепенного вымирания нации (из более чем 52 млн. нас осталось менее 46 млн.) заявление премьера производит, по меньшей мере, странное впечатление. Особенно учитывая, что сам Николай Янович уже давно живет в «сытой стране». И не только он один. Так отчего же эта «сытость» противопоказана простым его согражданам? И почему для них это не может быть национальной идеей? К тому же, никогда.

...Однако вернемся к «Концепции». О том, что она адресовалась непосредственно украино-этничной молодежи, свидетельствуют и такие ее положения: «изучение украинского языка, как государственного языка Украины», «содействие расширению контактов с украинцами, проживающими за рубежом», «поддержка украиноязычных молодежных печатных средств массовой информации, теле- и радиопрограмм, интернет-центров». Человек, незнакомый с этнической ситуацией в Украине, прочитав все это, может прийти к выводу, что наша страна является моноэтничной, что другой молодежи, кроме как украинской, в ней нет, а поэтому больше некого и воспитывать.

В определенном смысле вершиной идеологической мысли творцов рассматриваемого документа является предложение решать воспитательную задачу также посредством «возрождения и развития украинского казачества, как важнейшей общественной силы». Здесь для читателя остается неясным, кто должен заняться этим возрождением? Сама молодежь, или эту многотрудную задачу выполнят национальносознательные дяди, дабы явить ей пример для воспитания? Неясно и то, как мыслится это самое возрождение. С восстановлением Запорожской сечи на Хортице и учреждением полкового деления Украины с 60-ю тысячами реестровых казаков? Или для целей воспитания достаточно ограничиться потешной игрой в казаков, с ряжеными гетманами, куренными атаманами, полковниками и даже генералами, которых у казаков отродясь не было? Но в таком случае, что же это за «возрождение и развитие» казачества?

В целом, «Концепция» производит удручающее впечатление. Причем, не только своей идеологической ортодоксальностью, но и методами ее реализации. Чем-то из прошлого веет от нее. Национал-патриоты, прокляв коммунистов, заимствовали у них систему тотального идеологического контроля своих подданных. Патриотическим всеобучем предполагалось охватить не только молодежь, но и их родителей, а также педагогов. А практическую работу, как и в старые времена, запланировано проводить посредством систематических научно-практических конференций, семинаров, месячников, вахт памяти, создания специализированных воспитательных и контрольных структур. Не правда ли, все это у нас уже было?

Конечно, в условиях демократического развития XXI в. подобная национал-патриотическая озабоченность является немыслимым анахронизмом. Появись нечто подобное в какой-либо стране цивилизованного Запада, куда мы так неодолимо стремимся, и у четырех министров немедленно бы появились приставки «экс». Концепция не только не сможет содействовать «укреплению единства и дружбы коренных народов и национальных меньшинств», как заявили ее авторы, но наоборот, еще больше разобщит их.

3. Принуждение к единомыслию

Не успели мы как следует разобраться в «Концепции национально-патриотического воспитания молодежи», как «оранжевая» власть огорошила широкую общественность еще одним воспитательным документом. На этот раз проектом закона «Про відновлення і збереження національної пам’яті українського народу». Не знаю, был ли в мировой юридической практике прецедент такого утверждения национальной памяти, но в тоталитарном советском прошлом, которое предается этим документом анафеме, уж точно ничего подобного не было.