Украина. В ожидании неизбежного

Тот факт, что Госдеп США и лидеры ЕС демонстрируют чрезвычайную заинтересованность в том, чтобы президентские выборы в Украине состоялись 25 мая, говорит о том, что они отдают себе отчет в нелегитимности нынешней украинской власти и ее неспособности обеспечить элементарный порядок в стране. Но вместо того, чтобы подтолкнуть власти Украины к поиску компромисса с протестующим Юго-Востоком, расчет делается на то, чтобы легализовать приход к власти в стране прозападного правительства, которое получит формальные основания для жесткого подавления протестов и навяжет стране антироссийский курс. Не случайно Помощник госсекретаря Виктория Нуланд высказалась даже в том смысле, что обеспечение проведения президентских выборов 25 мая, что называется, «при любой погоде», – в интересах национальной безопасности США?!

Если в «интересах национальной безопасности США» хаос и нестабильность на территории Юго-Востока Украины, где проживает более 12 миллионов человек, то проведение выборов 25 мая при сохранении нынешней политики украинской власти (проведение так называемой «антитеррористической операции», отказ от каких-либо переговоров), конечно, этот интерес обеспечивает. Нет ровным счетом никаких серьезных аргументов в пользу того, что после выборов, на которых вне всякого сомнения победит представитель Запада-Центра страны (на эту роль уже утвержден в Вашингтоне и Берлине олигарх П.Порошенко), ситуация в стране стабилизируется, а протестующие на Юго-Востоке сложат оружие и разойдутся по домам. Тон, которым разговаривает Вашингтон с Москвой, исключает реальное содействие России в реализации такого плана. Напротив, подталкивает Москву к разного рода поддержке протестов на Востоке Украины и непризнанию результатов выборов на значительной части территории Украины и, заодно, Россией.

В то же время, заявление В.Путина о том, что «проведение президентских выборов – путь в правильном направлении» давало робкие основания надеяться на готовность РФ признать результаты президентских выборов, несмотря на предопределенность их результатов. Очевидно, что для этого необходимо было выполнить целый ряд условий. Эти условия неоднократно формулировались законными представителями региональных общин – областными и городскими советами Донецкой и Луганской областей. Однако ни одного реального шага по реализации этих требований киевская власть не сделала. Только абстрактные обещания по «децентрализации» на фоне возбуждения уголовных дел и арестов активистов – на тот момент безоружных, что и стимулировало протестную активность радикального характера вплоть до захвата административных зданий и оружейных помещений. Было бы абсурдно утверждать, что Россия не поддерживала протесты. Конечно, поддерживала, что можно было с уверенностью прогнозировать. А на что, собственно, рассчитывали пришедшие в результате переворота украинские власти и их покровители в Вашингтоне и Брюсселе? Ведь очевидно, что укрепление откровенно антироссийской власти в Киеве – серьезная угроза безопасности России. Во всяком случае, не было никаких оснований считать, что Россия иначе воспримет переход Украины под геополитический контроль США. Думаю, что неожиданная для западных стратегов «операция Крым», была, на самом деле, вполне прогнозируемой. И, на мой взгляд, Путин готов был Крымом и ограничиться, а поддержка протестов на Юго-Востоке, на мой взгляд, имела характер принуждения киевских властей и их покровителей к компромиссу, который включал бы гарантии геополитического свойства, в том числе – нейтралитета Украины.

Думаю, что не только Запад недооценил готовность Путина защищать интересы России на территории «геополитического буфера» в терминологии Джеймса Фридмана из Stratfor.

Путин также недооценил готовность Вашингтона и, особенно, Берлина жестко противостоять российской политике в Украине. В результате геополитические оппоненты начали втягиваться в чрезвычайно опасную спираль нагнетания напряженности. Госдеп, да и Берлин, пошли на безоговорочную поддержку киевской власти, не проявляя готовности искать компромисс с Москвой. Слабое киевское правительство, которое не в состоянии контролировать парамилитарные группы постмайданного актива с сильным ультраправым элементом, опираясь на сочувствие администрации Обамы, решило, что оно сможет силовым путем обуздать протесты на Юго-Востоке. А Москва, в свою очередь, просто вынуждена была повышать ставки там, где это было сделать легче всего – в регионе с высоким процентом пророссийски настроенного населения – на Донбассе.