Украинская каб(б)ала

МАМУЕВ. И знову люд потомленный,

И все спочывае…

ЦЫРЛИХ. Тильки, мов… Как там дальше?

МАМУЕВ. Ну… ну что-то «и день плачу, и ночью плачу…» Забыл! Вот в сердце сидит, а слова забыл!

ЦЫРЛИХ. Именно так! Вы очень верно подметили! Его стихи надо носить в сердце, а произносить их нет никакой надобности! А что потом было? Во время банкета?

МАМУЕВ. Ничего! Я же говорю: уж очень простоватым оказался наш гений! Боюсь даже выговорить!

ЦЫРЛИХ. Да что вы такой пугливый?! Всего вы боитесь!

МАМУЕВ. Хитрит он, Алиса Леопольдовна, ой, хитрит! Похоже, присматривается!

ЦЫРЛИХ. К кому?

МАМУЕВ. Ко всем!

ЦЫРЛИХ. Отчего вы так решили?

МАМУЕВ. Посудите сами! Садимся мы, значит, за банкетный стол. Кстати, спасибо спонсорам передайте!

МАНГЕР. Передам, передам! Что вас смутило?

МАМУЕВ. Поднимаю я первый тост. Естественно, за него, потому как сами понимаете!.. Выпили раз, выпили два, выпили три. Смотрю на него, вроде пора и тебе, любезнейший, политически определяться, а он молчит и в усы усмехается. Правда, покемоны мои так и висли у него на спине, так и висли! Рука заболела их отгонять. Наконец я не выдержал и поставил вопрос ребром. Говорю: «Тарас Григорьевич, надо бы выступить! Сказать тост за здоровье президента, правительства, за Украину наконец», а он усмехается и кивает головой, как цирковая лошадь. А потом встал и говорит: «А что, козаки?! Не пора ли выпить за наших гарных молодиц? Вон какая краса сидит за столом, оживляя нашу мужицкую убогость!»

ЦЫРЛИХ. Так и сказал?!

МАМУЕВ. Слово в слово! Вы ж понимаете, что после такого спича мои шлюхи расшумелись и натурально набросились на него. Тут уж вечер поплыл не по тому руслу, которое я проложил. И я понял, что он в первую очередь великий бабник, а уже потом Кобзарь! Да что говорить! Я отчет написал о нашем мероприятии!

ЦЫРЛИХ. Потом почитаю. О литературе говорили?

МАМУЕВ. Касались. Вруневским он недоволен.

ЦЫРЛИХ. Почему? Вруневский много хорошего о нем написал!

МАМУЕВ. Не знаю. Может, кошка между ними пробежала. Вот мои стихи Шевченко понравились. Он, правда, подробный разбор не стал делать, но, слушая, плакал. А потом поцеловал меня. Вот сюда!

ЦЫРЛИХ. Э, да вы у нас, оказывается, тоже гений!

МАМУЕВ. Мне о себе говорить не с руки, но мои скромные заслуги перед литературой даже вы не опровергнете!

ЦЫРЛИХ. Бог с вами! Кто отрицает ваши заслуги? Мы вас безмерно ценим, Борис Петрович!

МАМУЕВ. А Героя Украины не дали! Швырнули «За заслуги» третьей степени, как какому-то шлеперу!

ЦЫРЛИХ. Потерпите! У вас только через пять лет юбилей, что ж вы все сразу – и квартиру, и собрание сочинений, и Героя!

МАМУЕВ. Через пять лет? А если оппозиция к тому времени опять власть возьмет? В стране такая карусель мнений!..

ЦЫРЛИХ. Не ожидала я от вас подобного пессимизма! Вместо того чтобы оппозицию поминать всуе, вы бы лучше работали на укрепление!

МАМУЕВ. А я что делаю? Укрепляю, цементирую!..

ЦЫРЛИХ. Вы когда его в Спилку принимать будете?

МАМУЕВ. Я ему на четверг назначил! Заявление напишет, а в понедельник примем.

ЦЫРЛИХ. Понедельник день тяжелый.

МАМУЕВ. Мне сподручнее гнуть свою линию в понедельник. У моих мерзавцев по понедельникам голова болит и изжога терзает. Они знают, что, кроме меня, им никто не нальет! Эти сволочи в понедельник покладистые, как слепые котята. Нет, лично я понедельник люблю! Я и сам родился в понедельник!

ЦЫРЛИХ. Поздравляю. Но я вам советую до понедельника собрать всех шевченковедов в один кулак и ударить по Тарасу Григорьевичу! Пускай напомнят ему прошлую жизнь и направят в нужное русло! Незачем ему лезть в наши проблемы. Пускай продолжает обличать царизм и Россию! Нам это даже выгодно в политическом контексте! Понимаете?

МАМУЕВ. Понимаю.

ЦЫРЛИХ. И еще этот… Либерман. Вы как его встретили?

МАМУЕВ. Уже успели настучать?

ЦЫРЛИХ. Что за словечки, Борис Петрович? Не настучали, а информировали! Мы обязаны все знать! Так что там Либерман?

МАМУЕВ. Мы его, конечно, пускать не хотели, сами знаете, какая у нас обстановка! Изо всех сил пытаемся сдержать еврейскую экспансию! Но Тарас Григорьевич лично попросил, сказал, что без Либермана он ни на шаг. Видать, снюхались! Представляете? Эти масоны уже Шевченко перевербовали!

ЦЫРЛИХ. И куда ходил Либерман? Шлялся по Спилке куда вздумается?

МАМУЕВ. Может, в туалет ходил, откуда я знаю? Я Тарасом Григорьевичем был занят, а к еврею Шмыгло прикрепил.

ЦЫРЛИХ. Они ходили в кабинет, где раздвижной потолок?

МАМУЕВ. Ах, вот оно что! Шмыгло ведь облизывается на мое кресло! Напечатал три статейки и мнит себя литератором!.. А если вы про потолок, так его еще при Хрущеве забили досками, а механизм чекисты унесли. Про этот кабинет раньше для туристов в справочниках писали, чтобы интерес вызвать, а когда мы сюда вселились – какие уж тут туристы! Мы к себе никого на пушечный выстрел не подпускаем!

ЦЫРЛИХ. Вот что, Борис Петрович! Вам позвонят из органов. Их сотрудники хотят проверить вашу крышу. Акцию проведут ночью, когда никого не будет в помещении. Так что придется не поспать, помочь товарищам!

МАМУЕВ. А что они ищут?

ЦЫРЛИХ. Это их дело. Вам оно зачем?