Украинский иzлом

Эх, как был прав Лимонов восемь лет назад. Он неистово боролся, доказывал, убеждал. Тогда его не услышали. Или не хотели услышать. В 2018 году он отходил от тяжелейшей операции. Когда приступил к активной творческой деятельности, позвонил мне, попросил по возможности приехать. Дед сразу перешел к делу. Правда, с обязательным атрибутом, коротким обедом. Я не пытался его отговорить, потому что понял: приглашать близких гостей и единомышленников поговорить с обедом ему доставляло истинное удовольствие. Потом я где-то вычитал воспоминание одного известного литератора о том, что очень немногие считали за честь попить с Лимоновым чай. Мол, таким образом, хозяин квартиры показывал свою заинтересованность в собеседнике и срабатывал такой опознавательный механизм, как на борту военных самолетов — «свой-чужой». А тут обед, понимаешь…

— Решил я создать творческий центр культурной помощи нашим с тобой землякам — харьковчанам и всем людям творческим юго-востока, — начал разговор Лимонов. — Чувствую, зазомбируют их там. Деньги найду, обещали помочь. Будет свой сайт, другие механизмы литературно-информационного воздействия. Готов участвовать? — Дед снова посмотрел на меня с легким прищуром.

— Конечно!

Дед похлопал меня по плечу и произнес:

— Ради этого я даже готов вновь сесть в тюрьму.

В тот раз не получилось. Не знаю почему. Может, еще время не пришло, хотя бред какой-то. Сейчас на каждом углу кричат о том, что необходимо было раньше плотно заниматься Украиной. Усердствуют особенно так называемые ура-патриоты. Так и хочется спросить: а где вы раньше были? Впрочем, это тема отдельного разговора.

Но запись разговора с Лимоновым о создании Центра у меня сохранилась. Публикую без купюр.

— Эдуард Вениаминович! Почему возникла необходимость создания Центра содействия и развития русской культуры в Харькове? Судя по скудной информации на новостных порталах, сайтах, в социальных сетях, многие, например, в Белгороде обсуждают эту новость.

— Новостью мирового значения создание Центра пока не стало. Но, не смущаясь грандиозностью задачи, следует развивать тему. Следует возбудить внимание России к полуторамиллионному русскому городу сразу за границей с Белгородской областью. Нужно возбудить у России чувство вины за брошенный ею русский город. Необходимость возникла уже давно, однако я сам дошёл до осознания необходимости лишь прошлой осенью. И чувство вины одолело. Ведь я тоже бросил в каком-то смысле Харьков на произвол судьбы. За города и территории и за души тех, кто живёт там, нужно неистово бороться.

— Как будет реализовываться этот проект, какие решать задачи?

— Я всего лишь солдат этой битвы за Харьков, она, собственно, ещё не началась, только организуемся, выстраиваем ряды. Я первый солдат, ну один из первых, так будет точнее, осознавший всю трагичность нашей харьковской ситуации. Россия не смогла помочь весной 2014 года, сейчас настроение в верхах такое: «Мало нам, что ли, проблем с Донбассом, и за Крым нас прокляли, а вы со своим Харьковом ещё лезете! Забудьте, Харьков — часть Украины!»

Теперь необходимо вмешательство общественности. Будем всеми силами пытаться обратить внимание российского государства на Харьков. Центр собирается издавать книги на тему многострадального города, публицистические статьи, устраивать встречи творческих людей и объединять их, скорее всего по местам скопления эмигрантов из Харькова. Пропаганда города, как крупнейшего русского культурного центра, агитация за город — вот такие у нас задачи.

— Почему вы решили заниматься Центром, даже возглавить его?

— Насколько мне известно, я после Григория Савича Сковороды — самый известный харьковчанин (или харьковец? Но харьковец старомодно звучит). Я автор харьковской трилогии, так что кому как не мне? Что-то вроде этого в моём сознании колотится, и беда харьковской оккупации стучит в моё сердце.

— Кто может участвовать в работе Центра. Верите ли вы в успех этой благородной и важной, на взгляд многих, идеи?

— Я бы хотел, чтобы прежде всего в любой форме в работе Центра участвовала российская власть. Для этого нужно «достать» российскую власть с этой проблемой, может быть, поставить её в такую ситуацию, при которой она не сможет более устраняться. В успех я обязан верить. Кроме того, полуторамиллионный оккупированный город не сможет долго выносить оккупацию. В конце концов там возникнет возмущение, я в этом уверен, это заставит Россию вмешаться.

Вообще российское государство ведёт себя на харьковском направлении робко. Россия никогда ведь не сказала, что Харьков, так же как Крым и Донецкую и Луганскую области, населяют русскоязычные — родные дети России. А нужно это сказать.

Борьба предстоит большая, но это наша историческая обязанность, наш долг перед историей — воссоединить Харьков с Родиной.

Кстати о патриотизме. Во время наших нечастых встреч в Москве Дед часто возвращался к этой теме. Один монолог мне запомнился. Могу ошибиться в полной достоверности его слов, но выглядело это приблизительно так: «Такое явление, как гламурный патриотизм. Довольное вонючее явление.