Правда, Головко пытается внушить читателю, что существует некая националистическая экономическая политика, состоящая из двух направлений и трех принципов. В начале статьи автор заявляет: «Націоналістична економічна політика має два напрями: перший із них безпосередньо відповідає за створення національного валового продукту, регулювання соціальних відносин тощо. Другий — за створення “психологічного” національного продукту, відчуття психологічного комфорту, заснованого на економічних заходах. Як конкретно здійснюється націоналістична економічна політика? По-перше, вона підтримує передусім ті види діяльності, які мають символічну цінність для “національної ідентичності
”. Мы уже представили, что в текстильной промышленности будет пользоваться поддержкой производство вышиванок и государственных флагов. В химической получат льготы производители желтой и голубой краски. В сельском хозяйстве государственная поддержка обеспечена поставщикам крашеных яиц и сала. Нет! — кричит Головко. — вы не так поняли: «Йдеться про те, наприклад, що особлива увага приділяється промисловості, зокрема тим галузям, що символізують промислову конкурентоздатність нації (згадаємо, яке значення мали автомобільна промисловість для американців, хімічна та сталеплавильна для німців, суднобудівна для англійців, певні галузі промисловості для країн Південно-Східної Азії тощо)». Ах вот оно что! Оказывается, поддержка отраслей, конкурентоспособных на мировом рынке, мотивируется символическими потребностями. Это перед нами что-то очень древнее и доисторическое. Так вели себя до недавнего времени папуасы. У них был обычай: чтобы пользоваться уважением соплеменников папуас должен был выращивать и откармливать множество свиней, собирать богатый урожай ямса и устраивать пиры на все племя. Это символическое поведение обеспечивало ему психологический комфорт и уверенность[103].Так что по уровню отношения к экономике Головко совсем недалеко ушел от нагих обитателей новогвинейских лесов. Глубоко все же копает националистическая экономическая мысль!