Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1

Оценивая должным образом все вышеприведенное, есть основания считать, что создание Советской Социалистической Республики Таврида не было исключительно реализацией «московского проекта». Идея какого-то, может быть и весьма смутного варианта политического обособления полуострова (пугали и некоторые «крайности», совершавшиеся и Киевом, и Москвой), как говорится, витала в воздухе. Ее нет-нет, да и высказывали и большевики, и левые эсеры, находившиеся тогда в авангарде политического процесса[679].

Весьма интересны в этом плане документальные материалы, представленные в монографии «Без победителей. Из истории гражданской войны в Крыму». Достаточно реалистична точка зрения, согласно которой роль «первой скрипки» в подобных вопросах играл член Политбюро ЦК РКП(б), нарком по делам национальностей И. В. Сталин. Именно с ним вели переговоры из Крыма А. И. Слуцкий и Ж. А. Миллер. Сохранившаяся лента их общения с наркомом позволила несколько позже активному участнику крымских событий наркому иностранных дел Республики Таврида И. К. Фирдевсу заключить: «Была ли санкция ЦК партии на политику правительства республика Таврида?.. Тт. Миллер и Слуцкий вызывали т. Сталина к прямому проводу и получили от него предварительную санкцию в виде точной формулы: “Действуйте, как находите целесообразным. Вам на местах видней”»[680]. Это подтверждает еще один руководящий партработник Крыма того времени Ю. П. Гавен: «Эту ленту (переговоров со Сталиным – В. С.) мне Слуцкий потом показывал. Это был краткий, категорический, гибкий ответ, и на этом мы базировались, как на официальном разрешении центра. …По местным условиям создание республики было необходимо»[681].

Воспроизведенная в мемуарах позиция И. В. Сталина довольно правдоподобна, принципиально совпадает, в частности, с тем, что говорил, что советовал несколько ранее (17 ноября 1917 г.) И. В. Сталин большевику С. С. Бакинскому и члену ЦК УСДРП Н. В. Поршу в похожей ситуации относительно перспектив созыва в Украине съезда Советов и механизма формирования, статуса краевой власти[682].

Поэтому, не удивительно, а наоборот – вполне логичным выглядит предельно категоричное утверждение И. К. Фирдевса: «Больше ничего, никаких директив не было и на основании этой директивы они (т. е. А. И. Слуцкий и Ж. А. Миллер. – В. С.) образовали республику… В этот момент политическая инициатива мест не стеснялась»[683].

Именно такая общая фабула, органично сочетавшая заинтересованность центра и местные устремления, очевидно, больше других отражает ту мотивацию, которая претворялась в жизнь в момент образования Советской Социалистической Республики Таврида.

Был создан Совет Народных Комиссаров Республики Таврида во главе с А. И. Слуцким, который 22 марта 1918 г. известил Москву, Берлин, Вену, Лондон, Вашингтон «и весь остальной мир» телеграммой следующего содержания: «Совет Народных Комиссаров Республики Тавриды доводит до сведения Совета Народных Комиссаров Федеративной Советской Республики России, что Советская Республика Таврида принимает и считает для себя обязательными условия мирного договора, заключенного правительствами центральных империй с Советом Народных Комиссаров Федеративной Советской Республики России»[684].

В обращении ко всем трудящимся Крыма правительство, ЦИК Советов республики призвали «всех крестьян, рабочих, солдат, поселян, трудящихся евреев татар, греков, малороссов и великороссов дружной семьей сплотиться вокруг нового Советского правительства…»[685].

Надо отметить, что советские органы Крыма оказались очень чуткими к развитию событий вокруг подписанного Брестского мира, неоднократно выражая свою решительную поддержку СНК РСФСР. Обращает на себя внимание в принимаемых резолюциях по существу полное повторение аргументации, использовавшейся В. И. Лениным в борьбе с противниками мира с Германией[686]. Можно допустить, что партийно-советские руководители полуострова, прежде всего, наиболее политизированного города – Севастополя искали дополнительные способы защитить себя от вероятных поползновений со стороны и Германии, и Украинской Народной Республики во главе с Центральной Радой, усматривали именно в большевистском Петрограде своего реального защитника, хотя и сами стремились подготовиться к отражению надвигающейся опасности[687].