Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2

2) полное невмешательство правительства РСФСР во внутренние дела Украины;

3) точное определение отношения Советской России к повстанческим войскам, которые оперируют в Украине;

4) УНР обязуется, что не допустит на своей территории воинских частей и перебрасывание войск, враждебных Советской России, по территориям Украины[60].

В объявленных представителем УПСР М. Н. Полозом пожеланиях на заседании 19 января указанные пункты были несколько конкретизированы и дополнены требованиями:

– правительство РСФСР обязуется немедленно отозвать с Украины все свои войска;

– СНК РСР принимает на себя роль мирного посредника между правительством УНР и Временным рабоче-крестьянским правительством Украины;

– правительство УНР употребит самые решительные военные меры по очищению территории Украины от банд П. Н. Краснова и донских казаков;

– правительство УНР заявляет о намерении сразу же после прекращения гражданской войны наравне с другими социалистическими партиями легализировать КП(б)У, предоставить ей свободу пропаганды своей идеологии в рамках парламентской борьбы;

– правительство УНР предлагает правительству РСФСР немедленно восстановить консульские учреждения и наладить товарообмен на условиях, «выработанных мирной конференцией Шелухина-Раковского»[61].

Более квалифицированно выстроив тактику поведения на переговорах, Д. З. Мануильский и его коллеги смогли сначала выведать все возможные компромиссы, на которые способна была пойти украинская сторона. Отклонив претензии последней, в частности, о вмешательстве во внутренние дела УНР с помощью войск и т. п., они начали методически, временами гибко, временами твердо добиваться принятия своей платформы.

Так, 23 января Д. З. Мануильский изложил требование немедленного создания наступательного союза между УНР и РСФСР «на Краснова, Антанту и Крымскую реакцию. Что касается внутренней политике, то товарищ Мануильский настаивает, чтобы вопрос о власти на Украине был разрешен Всеукраинским съездом Советов на тех же избирательных основаниях, как и в Советской Российской республике. Только на этих основаниях правительство Советской России готово приступить в качестве посредника в деле примирения сторон, которые борются на Украине»[62].

Конечно, такая линия вызвала сопротивление со стороны дипломатов УНР. Опровергая в ходе затяжных дебатов аргументацию российской стороны, С. П. Мазуренко в отчаянии указал представителям РСФСР, «что они, требуя от правительства УНР объявления войны Украиной Антанте, Дону и Крыму, установления диктатуры пролетариата, в то же время со своей стороны положительно ничего не предлагают и не дают УНР, за исключением советов, для получения которых совсем не было необходимости приезжать в Москву Дипломатической Миссии»[63].

Хотя приведенные слова не принадлежат к шедеврам дипломатического красноречия, украинская позиция здесь заявлена предельно четко и бескомпромиссно. Причин к беспокойству добавляло и то, что российские представители с каждой новой встречей умножали информации о поражениях Директории и успехах в Украине советской власти. Не имея достоверных сведений о действительном состоянии дел, украинские представители начали подозревать, что официальная Москва сознательно затягивает переговоры. «Мы сидим здесь уже две недели и к никаким определенным выводам до этого времени не пришли, – заявил С. П. Мазуренко на совещании 27 января. – Нам необходимо установить контакт взаимного доверия и немедленно разрешить важнейшие вопросы, которые не терпят отсрочки. Без этого мы не можем продолжить общую работу и нашим промедлением только усиливаем анархию на Украине»[64].

И совсем уже отбрасывая любые дипломатические каноны и условности, глава Чрезвычайной миссии УНР высказал уверенность, что продолжение переговоров в предыдущем русле бесперспективно из-за очевидной их бесполезности. «Мы со своей стороны вносили все время вполне определенные предложения, а от Вас я еще никаких предложений не слышал, – с раздражением говорил он. – Те же разговоры, которые мы вели на предыдущих заседаниях, это лишь требовало от нас капитуляции. Давайте раз и навсегда отбросим дипломатию в сторону и скажем друг другу: Чего Вы хотите от нас и на что мы можем рассчитывать от Вас. Ведь для того, чтобы говорить о тех предметах, о которых мы вели речь на предыдущих заседаниях, нам вовсе не нужно было ехать сюда. Мы могли все эти вопросы решить там, на месте с Пятаковым и его друзьями»[65].

Украинцы высказали пожелание перенести место переговоров поближе к межгосударственной границе, в частности в Харьков или Гомель[66], чтобы облегчить получение информации от государственных центров УНР.