Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Каковы же были источники появления в КП(б)У таких настроений, как они туда проникали и в чем выражались – эти вопросы представляют немалый интерес. Вообще, изучать советское общество, в том числе историю национального движения, невозможно, не обратив взоры к партии. Во-первых, партия и государство в нашей стране оказались слиты друг с другом и представляли собой живую целостность, причем процесс слияния начался именно в 1920-х гг. А во-вторых, партия была как бы верхним «этажом», «крышей» советского общества, венчала его, испытывая сильное давление «снизу», со стороны населения.

При изучении взаимодействия украинского движения и коммунистической партии возникают определенные трудности. Прежде всего, оно не должно сводиться к описанию споров вокруг того или иного понимания украинского вопроса как борьбы чисто внутрипартийной, борьбы «генеральной линии партии» против «оппозиций» и «уклонов». Дело осложняется тем, что эти споры подогревались аппаратными интригами, облекались в аппаратные формы и потому выглядели таковыми или же действительно были проявлениями внутрипартийной борьбы. Борьбу с национальным движением в партии следует также вычленить из внутреннего развития республиканской и общесоюзной партийных организаций, хотя, вне всякого сомнения, перипетии, ход и результаты этой борьбы напрямую зависели от расклада сил в верхушке ВКП(б) и, конечно, от социально-экономического и политического состояния страны в целом.

И наконец, есть и еще одна трудность, но уже несколько иного плана. Если даже в известной степени абстрагироваться от сугубо внутрипартийной борьбы и сосредоточить внимание на ее национальной составляющей, можно скатиться к банальному освещению политики украинизации. Она интересна сама по себе и к тому же непосредственно касается нашего предмета, но отражает лишь одну сторону национальных отношений и национальной политики ВКП(б) – КГГ(б)У. Между тем украинское движение было представлено и в Коммунистической партии Украины, а деятельность его адептов, коммунистов-националистов (или, в зависимости от акцентов, националистов-коммунистов) была гораздо шире и многообразнее, нежели просто поддержка или критика официального курса партии в национальном вопросе.

С каких же позиций следует подходить к изучению деятельности украинского национального движения в КП(б)У, внутрипартийной борьбы и национальной политики? Это будет возможно сделать с тех же позиций, с которых мы исследовали развитие украинского движения в предыдущих главах, а именно с точки зрения строительства украинской национальной общности и в контексте противостояния украинского проекта всему русскому. Поскольку партия являлась составной частью советского общества (все 1920–1930-е гг. проходили под знаком ее утверждения в данном качестве), то противоборство украинского и общерусского начал имели место и в ней. Конечно, противостояние по этому национальному (в нашем контексте, а не в привычной трактовке этого термина, которому больше соответствует термин «межэтнический») принципу было в ней не таким явным, как вне партии; оно было сознательно или даже неосознанно закамуфлировано коммунистическим мировоззрением или же коммунистической риторикой. Однако это противостояние в значительной степени питалось теми же корнями, что и противостояние украинскости и русскости в «миру» – вне партии.

Можно сказать больше. В беспартийной среде, в слое научной и творческой интеллигенции, «ответственной» за выработку и распространение национальных идеологий, в 1920-х гг. не было противостояния национальных проектов в чистом виде, как это имело место раньше, поскольку проект большой русской нации вместе со старой Россией сошел со сцены. Но хотя украинский проект и стал осязаемой реальностью, и был близок к своему воплощению, он продолжал сталкиваться с определенными трудностями, мешавшими его реализации. Главным препятствием (помимо относительной слабости движения и его поражения в Гражданской войне) было постоянное сопротивление (в основном скрытое, хотя порой и сильное) тех групп и слоев общества, которые, даже не будучи великороссами, в той или иной степени сохраняли общерусское сознание, идентичность, являлись носителями русского языка, культуры, мировоззрения или же не считали строительство особой украинской национальной общности чем-то нужным или важным. То есть, если отвлечься от конкретики и оперировать символами, на пути украинского движения стояла общерусскость, имевшая, как выяснилось, глубокие и прочные корни.